-Я тебе что говорил, негодник? Куда пялишься?!
-Но это Саша! – обиженно воскликнул я, - только внутри Валера.
-Вот и уважай не форму, а содержание. А ты, Валера, будь скромнее.
Валера фыркнула, и спросила, во что ей одеться, чтобы все от неё отвернулись раз и навсегда. Никто не нашёлся, что ей ответить. Во что бы она ни нарядилась, я буду видеть в ней Сашу.
Мы расположились на веранде, с которой была видна сопка, уже тронутая желтизной и багрянцем, под сопкой текла речка, шириной метров двадцать, и деревянный мост, перекинутый через неё, и заказали ужин. Среди меню были медвежатина, козлятина и кабанятина. Мне было всё равно, я сказал, чтобы папа выбрал для всех.
Дед Саша заказал себе что-то лёгкое, жалуясь на не очень здоровый желудок.
Папа ещё купил фляжку коньяку.
Дед отказался, сказав, что у него завтра будет всё болеть, я тоже, хотя мне никто и не предлагал, папа сказал, что смотреть на пьяную обезьяну ему хочется меньше всего.
Я проглотил шутку. Пусть папочка шутит.
За соседним столиком я услышал интересный разговор. Вначале не прислушивался, потом весь обратился в слух.
Разговаривали двое мужчин лет тридцати, может, больше:
-Я говорю тебе, это был ручной волк! Может, даже, не волк, собака, похожая на волка.
На ней был ошейник с обрывком цепи.
-Так этого волка все знают!
-Знают?
-Ну да! Он у многих кур пощипал.
-Кур ворует? Он же не лиса, ему надо коз, или ягнят давить!
-Может, она на диете! – захохотал собеседник.
-Ты хочешь сказать, что это волчица?
-Конечно, волчица, тебе любой охотник это скажет.
-Тогда это многое объясняет, - задумчиво произнёс собеседник, а я в это время толкнул ногой папу, привлекая его внимание. Папа у меня всё понял с полужеста, и тоже стал слушать.
-У нас потерялся ребёнок. Мальчик. Ушёл в лес пока мы обустраивали лагерь. Я чуть не поседел, хотя вряд ли мне это дала сделать моя жена. Прибила бы чем – ни будь.
Хотя сама виновата, - добавил он, помолчав.
-Так вот, кинулись мы на его поиски. Долго искали, не нашли, вернулись к лагерю, видим, там эта волчица стоит, а рядом наш Ваня, за обрывок цепи держится.
Мы подойти боимся, а волчица увидела нас, что-то сказала Ване. Ваня заплакал, и стал обниматься с волчицей. Потом она исчезла, как сквозь землю провалилась.
-Ты говоришь, они разговаривали, твой мальчик, и волчица?
-Я даже не удивился. Дети понимают язык зверей.
-А вот я думаю, что это оборотень. Надо его выследить и пристрелить.
-Что ты такое говоришь?! Пристрелить за такое дело?!
-Оборотни, они такие. Одного спасут, другого съедят.
-Я лучше пойду в церковь, ей свечку за здравие поставлю.
-Ну-ну, иди в церковь, а я пойду, ружьё достану…
Я понял, что мы близко от цели, и что надо спешить. Саша в опасности.
Поняли это и остальные члены нашей экспедиции.
Я прислушался к себе. Волчица где-то в соседнем лесу. Хотя, что значит соседний лес?
Километров сто - сто пятьдесят от нас.
Толик.
Сколько я себя помню, я любил Сашу. Впервые я увидел её в первом классе.
Я тогда, конечно, не знал, что это было за чувство, мне просто нравилась эта девочка, вот и всё. Нравилось смотреть на неё, быть рядом, особенно, когда она принималась воспитывать, или приводить мою причёску в порядок, я сразу замирал на месте, затаивал дыхание и надеялся, что этот миг никогда не кончится.
Так прошло много лет. Потом Саша вдруг заявила, что она мальчик.
Для многих это было шоком. Девчонки отвернулись от неё, потому что она задирала перед ними нос, мальчишки презирали её за о, что она решила к ним примазаться, не имея на это права. А я совсем не обратил на это внимания, мне было всё равно, кем считает моя любимая. Рано, или поздно, это её увлечение стилем томбой пройдёт, и мы будем дружить, как мальчик и девочка.
Пока же нас стали дразнить. Я оказался Олей, Саша оказалась мальчиком.
Она действительно стала держаться, как мальчик, даже вступаться за меня.
Потом эта история с фотоателье, потом с Вовчиком.
Я хотел умереть от стыда, но Саша не дала. В смысле, умереть не дала.
Мне доставляло удовольствие смотреть на её окно, спрятавшись в кустах, пока меня не нашёл брат Саши Юра. Он привёл меня к Саше, и Саша сказала, что я ей нужен.
Это было счастье. Не знаю, почему, но после того, как её особенно сильно избили, она сильно переменилась, стала себя защищать, и скоро завоевала уважение в школе и в классе. Завела друзей, куда вошёл и я. С её помощью мой папа бросил пить, сошёлся с тётей Яной, и наша семья стала жить хорошо. Я перестал голодать, набрался сил, и, когда организовали секцию самбо и футбольный клуб, я с удовольствием боролся и бегал за мячом.
Конечно, когда Саша Белов объявил мою Сашу своей возлюбленной, я был в шоке.
Это был удар. Много слёз я пролил в подушку, но Саша выбрала его, и я, ради счастья Саши, смирился с ролью их друзей.
Вы когда-нибудь присутствовали близко от любимой, когда она милуется с другим?
Что вы будете чувствовать? Мне приходилось зажать слёзы и крики в кулаке, и мило им улыбаться, хотя хотелось перегрызть ком-нибудь из них глотку, или себе. До своей глотки мне было не добраться, оставалось грызть свою подушку.
Потом Саша предложила полюбить Валю. Валя очень хорошая девочка, но первая любовь была моей последней любовью, и я терпел всё. Да, я готов был держать свечку перед их постелью, если бы Саша меня попросила, не удивляйтесь.
Саша Белов со временем тоже попал под её обаяние, и выполнял, или готов был выполнить любые её капризы.
Но я совсем слабохарактерный. Я, наверно, рождён для роли Пьеро, вечного страдальца, безнадёжно влюблённого в Мальвину.
Мои страдания были разбавлены Сашиным вниманием, когда мы были рядом, я забывал и прощал ей всё, мы даже подружились с Сашей Беловым, и доверяли свои тайны. Он тоже готов был многое для меня сделать, кроме одного. Выбери Саша меня, и он остался бы в роли воздыхателя. Так распорядилась судьба. Даже когда они поссорились, я страдал вместе с ними, ни на минуту не подумав, что могу заменить Саше Сашу. Все страдали от их размолвки, все чувствовали напряжение, и были обрадованы, когда всё это закончилось.
И вот теперь, звонок Саши Белова, который рассказал мне эту ужасную весть.
Спросонок я ничего не понял, решив, что это розыгрыш.
Сначала я привёл себя в порядок, умылся, почистил зубы, размышляя, что бы значил этот звонок. Потом позвонил Вовке и назначил ему встречу возле Сашиного дома.
У нас был ключ, и мы зашли в квартиру. Следы разгрома подтвердили предположение Саши о происшедшей ночью трагедии. Перевёрнутый стол, разбитый компьютер. Сдвинутая с места кровать, цепь, привязанная к ножке кровати, и порванная. Я узнал эту цепь, Саша покупала её в магазине «Друг» позавчера. Я позвонил Юрику и попросил приехать.
Втроём мы подумали, что делать.
-Надо идти к папе, - сказал Юрик, - нужно продолжить терапию, и посоветоваться с ним.
-Твой папа ещё слишком слаб, - возразил я, - и он слишком любит Сашу, чтобы сейчас ему это говорить. Ему будет хуже.
-У него команда, - возразил Юрик, - они могут что-нибудь придумать.
-Если бы Саша снова обратилась человеком, можно было ничего не делать, вернулась бы, а теперь? Где её искать? У нас одна примета: ошейник и обрывок цепи. Мало, что ли, таких собак бегает?
-Она не собака, а волк, разница большая.