– Так, делаем как я скажу – капитан упал на свой стул, открывая верхние выдвижные ящики в поисках сигарет. – Маша, ты созвонись со всеми новостными агентствами, в которых мы всегда размещаем информацию. Так же договорись о моем участии на телепередаче – капитан все же нашел пачку сигарет, в которой лежала одна сигарета. Он всунул ее в правый угол губ. – Ты Рахим созвонись с Марком, пускай они нас с тобой ждут в своем офисе. Скажи ему, что для того чтобы я сделал то, что я обещал нужно нам еще немного помочь – увлекшись своим рассказом, Антонов забыл что сигарета была не прикурена. Он взял ее за фильтр, так словно боялся обжечься и притушил ее в пепельнице.
– Что мне сказать для новостных агентств и для этой телепередачи? – Мария подошла к столу капитана, демонстративно взяла пепельницу со стола – Это вам больше не нужно капитан – она достала только что раздавленную не прикуренную сигарету. Она стряхнула все содержимое в урну. Саму пепельницу она взяла в руки, показа всем что она готова ее у нести.
– Ты же хотела нас спасти несколько минут назад – Рахим понял, что Антонов хочет сделать официальное заключение в средствах массовой информации, чтобы поставить точку в брожении мнений граждан.
– Зацепи их чем-то убойным. Не важно чем. Главное чтобы они хотели ждать от нас информацию и заранее подготовили под нас полосу и время в эфире. Сделаешь? – капитан отпрянул от спинки стула, облокотился о свой стол и уставил на обоих свой командирский взгляд. Антонов спокойно принял тот факт, что у него нет больше пепельницы и что он видимо бросил курить.
– Есть пару идей, убойных прям – она особенно подчеркнула слово “убойных” и кинул взгляд на Рахима, стоявший немного позади ее. Но Рахим не стал комментировать ее брошенный на него взгляд. Он не понял, что она имела ввиду раскрытое им дело о серийном убийце.
– Когда ты готов подъехать к Марку в офис? – Рахим обратился в Антонову.
– Да хоть прямо сейчас.
Из окна послышался военный голос, который вещал через громкоговоритель на всю округу приказ всем разойтись. У входа в здание выстроилась шеренга из военизированной охраны, с щитами в руках и масками на голове. Через дорогу, вдоль Национального банка собралась толпа зевак, которые пристально смотрели за происходящим. Большинство из них наблюдали за происходящим через экран телефон, при помощи которого они вели свой собственный репортаж.
– Маш, срочно спустись вниз. Найди командира взвода, который прибыл для охраны, и распорядись, чтобы не в коем случае не применяли против демонстрантов физическую силу. Он должен быть в одном из командных автобусах – капитан вынул из ящика стола несколько чистых листов бумаги и ручку, положил пред собой и сложил рядом руки, словно ученик за партой ожидающий задания. – Как его найдешь, сразу вернись.
Фирменное цоканье каблуков помощницы быстро перенеслось в коридор, где с каждым ее шагом становились все тише и тише и в конечном итоге слились с общим шумом разговаривающих и перемещающихся по коридору сотрудников следственного комитета.
– Саш, может ты прямо сейчас выступишь перед прессой? – Рахим собрался уже пойти на утихающий звук каблуков – Успокоишь эту толпу у всех на виду. Все горожане увидят по телевизору, в интернете и тоже успокоятся. Все политики так делают. А они точно знают толк в этом, регулярно прикрывают свои проделки таким образом. А этим куда деваться? – Рахим кивнул головой в сторону окна – им некуда деваться против вооруженной охраны. Успокоятся еще как – кивал он головой, словно сам себе давал положительный ответ.
– А ты татарин прав – Антонов словно отпружинил со стула, подошел к окну чтобы оценить публику, перед которой нужно будет держать слово. Он обратил внимание на то, что демонстранты были окружены случайными прохожими, которые пришли просто понаблюдать, многие из них снимали их на свои камеры. “Ежедневно люди фотографируют каждый сантиметр города и выкладывают в сеть”– капитан сразу вспомнил слова Марка. – Тут и помимо телевидения полно камер, сам посмотри.
– Не знаешь, какое убойное дело вспомнила Мария? – капитан дождался, когда Рахим подойдет к окну. – Есть мысли?
– Ума не приложу, я никогда не понимал женщин. Но ей надо отдать должное. У нее хорошо получается перевернуть любое, даже самое вонючее дело так, что оно кажется не таким уж неприятным.
– Я как то слышал ее разговор. Не помню уже с кем она говорила, но точно помню что на другом конце провода кто-то настойчиво требовал меня и был крайне не доволен результатами расследования.