– Я и сам не понимаю что произошло. Как будто пелена перед глазами. Помнишь тогда, на улице к тебе пристали трое подонков? – Ефим сжал ее кулачки в своих ладонях и ловил все ее перемещения глаз. Только так можно было заменить настоящие объятия, которое оба желали, но не могли здесь этого себе позволить.
– Как такое забудешь. До сих пор помню этот страх.
– Ведь тогда, я только на следующий день осознал, что я сделал. И то, после того как ты мне все рассказала. Я ведь даже не помнил, как у меня оказалась в руке металлическая цепь, не помню как бил ею этих подонков.
– Ефим, тогда ты защищал меня – она опустила голову и прижалась губами к его большому пальцу руки. Длинные волосы опустились на стол, полностью спрятав ото всех их объятия. Словно пытаясь услышать стук его сердца, она приложилась ухом к его запястьям, а бесконечный ее взгляд уходил сквозь двери, в которую вошел ее муж в наручниках и в которой скроется вновь через несколько минут. – А сейчас же нашей семье ничего не угрожало? – по узкой комнате пронеслась поочередная мелодия поцелуя в запястье. Вначале в левое, потом в правое. Она подняла голову и сразу была поймана заботливым, любящим взглядом вселяющей в нее уверенность в том, что все будет хорошо. Еще по дороге сюда она наказала себе, держаться, не распускать нюни, быть сильной. Нужно поддержать мужа, быть ему опорой. “Наревешься дома, когда все лягут спать – сказала она себе”
– Как пацаны? Они видели меня по телевизору? – Ефим не хотел отвечать на вопрос жены, по крайней мере не сейчас. На всех допросах его пытались выставить помешавшимся. Он предполагая что в этой комнате установлены прослушивающие устройства и не хотел накликать на жену подозрения. Голова его стала ясная, в голове зашевелились шестеренки, крутились мысли.
– Дамир для всех нас стал примером. Он оказывается у нас уже совсем взрослый. А я даже не замечала этого все это время. Артем берет с него пример. Дамир успел вовремя отвести его от телевизора. Теперь мы просто не включаем его.
– Пускай оба посидят эти дни дома, пропустят школы и сад. До тех пор пока все не прояснится.
– Конечно Ефим Он оба дома и жду тебя. Дамир хотел прийти со мной. Он очень настаивал. Он хоть и делает невозмутимый вид, но я то вижу как он переживает – в уголке ее глаз сверкнули слезы и по незримой дороже скатились по щеке, разбившись как хрупкое стекло на множество осколков.
– Милая, все будет хорошо, я разберусь. Тебе идут кудряшки – Ефим одарил ее заботливой улыбкой, обнял ладошкой ее лицо и большим пальце вытер слезу, не дав ей разбиться.
– Ты мне это каждый раз говоришь, когда я попадаю под дождь – словно кошечка она обеими ладошками умыла лицо и шмыгнула носом, скривив лицо как разобиженный ребенок. – Сегодня весь день льет как из ведра.
Цитрусовый аромат взял вверх, окутав собой каждый сантиметр воздуха в этой комнате. Пепельница перестала изрыгать дым, который покинул ее без остатка. За дверь, на фоне постоянного звона каблуков четко начало слышаться шуршание, как будто кто-то терся о дверь. Ефим и Диана заметили это и бросили украдкой взгляд на дверь.
– Давно у нас не было свиданий – в полголоса, с сарказмом произнес Ефим. – Видимо время закончилось. Толстяк наверное уже всю дверь обтер – посмеялся он.
– Знаешь что! – строгим, учительским тоном выговорила Диана – вот разберешься со всем этим, я тебя приглашу на настоящее свидание. Это место не заслуживает того, чтобы здесь произносили это слово.
Со скрипом ключ в замке двери повернулся два раза. В распахнутой двери появился все тот же Васек, который демонстративно крутил в руках ключи от наручников. А его ехидная улыбка на лице немо говорила о том, что он что-то знает. И это что-то не сулит его подопечному ничего хорошего.
– На выход – наконец-то толстяк прервал возникшее молчание своим прокуренным голосом.
– Обними пацанов. Скажи им что скоро папка будет дома. Я скоро все улажу. Ты как всегда, приносишь свет в мою жизнь. Люблю тебя – Ефим подошел к Ваську, демонстративно заложив руки назад. Пока его охранник возился с наручниками, Ефим подмигнул своей внимательно за всем наблюдающей жене.
– Я тут не причем – произнесла она особенно кокетливо и снова умыла свои не скатившиеся слезы с лица, шмыгнув носом. – Кого ты избил? Ты так и не ответил – она буквально выкрикнула в спину уже выходящему из комнаты мужу.
– Это был следователь Рахим – не оборачиваясь, ответил Ефим.