Отслужив полгода в разведвзводе полка под Благовещенском, Александр Пыльцын получил направление в военное училище, из которого всего через 6 месяцев вышел лейтенантом и был оставлен служить в войсках пока ещё не действующего Дальневосточного Фронта.
Назначение
Как и многие офицеры, Александр регулярно подавал заявление с просьбой отправить его на фронт, в действующую армию. Наконец его желание исполнили. Сначала направили в 27 ОПРОС (отдельный полк резерва офицерского состава) Белорусского фронта. Потом приехал представитель из штрафного батальона, посмотрел личное дело и сказал: «Ну все, лейтенант, пойдешь к нам в штрафбат». Я удивился, говорю «За что?», а он отвечает: «Не за что, а зачем! Будешь помогать штрафникам искупать их вину перед Родиной». Отобрали нас из резервного полка 18 человек, причем 17 — офицеры-фронтовики, имевшие боевой опыт, ранения, награды, а один я, «необстрелянный», хотя и с Дальневосточного Фронта.
Поскольку штрафники — это категория в звании от младшего лейтенанта до полковника, по положению командовать штрафниками отбирали наиболее опытных офицеров и направляли туда, как правило, боевых офицеров, которые могут справиться с этим контингентом. А у молодого выпускника военного училища Александра Пыльцына в 1943 году боевого опыта еще не было. Так он получил власть над людьми, которые сами еще недавно были командирами и в званиях более высоких. Как такому молодому командовать офицерами? Александр Васильевич вспоминает: «Мне было всего 20 лет, и я, чтобы казаться старше своих лет, отпустил усы, старался быть заботливым командиром. У нас командиром батальона был тогда подполковник Осипов, ему всего-то было 35 лет, а казался он нам значительно старше, был очень внимательным к бойцам, и его все звали Батей.
Я брал пример с него и с нашего командарма — генерала А.В. Горбатова, который был весьма заботлив о своих подчиненных.
8-й ОШБ офицерский штрафной
Приказ И.В. Сталина № 227, получивший название «Ни шагу назад!», был издан «для укрепления дисциплины», — рассказывает Александр Васильевич. По этому приказу и стали создавать штрафные батальоны. Россказни о зеках и политзаключенных, и тех, кто был осужден на смертную казнь, которые, якобы тоже направлялись в эти батальоны, — чистой воды вымысел. «Наш штрафбат это батальон, сформированный из офицеров, там не было ни одного рядового, дезертира или членовредителя. Это были офицеры, которые как-то проштрафились, нарушили присягу или дисциплину. Много было из числа тех, которые бежали из немецкого плена, выходили из окружения и надеялись, что, перейдя линию фронта, снова будут воевать. Воевать их направляли, но, как правило, в штрафбаты, чтобы проверить истинные намерения и цели, не поддались ли они гитлеровскому влиянию».
Боевой путь Восьмого ОШБ (отдельного штрафного батальона) Первого Белорусского фронта, или как расшифровывали его остряки-штрафники «Восьмая Образцовая Школа Баянистов Первой Белорусской филармонии», начинался еще на Сталин-градском и Донском фронтах. Прошел он боевое крещение и на Курской дуге Центрального фронта, в беспрерывных боях за Северную Украину, всю Белоруссию, в освобождении Польши, воевал на территории Германии до самого Берлина. «Кстати, таких штрафбатов с боевой историей от Сталинграда до Берлина за всё время Великой Отечественной всего было 2 — наш Восьмой и ещё Девятый 1-го Украинского фронта, остальные существовали от нескольких месяцев до года с небольшим», — говорит Пыльцын.
Число штрафбатов соответствовало количеству фронтов, и на каждом фронте — свой батальон штрафников, в редких случаях два. Исключение составляли флот и авиация, там штрафбатов не было, поэтому осужденных трибуналом офицеров с тех родов войск направляли в обычные пехотные батальоны штрафников.
Традиционный штрафбат — это пехотный род войск, как и все стрелковые батальоны и полки. «К нам поступали летчики, танкисты, артиллеристы и даже моряки. Все рода войск были представлены, поэтому при штурме немецких позиций захватывали немецкое оружие и вели огонь из него по фрицам. Даже немецкие “Фердинанды” или танки в руках наших танкистов иногда гнали тех же немцев. Все специалисты у нас были. Попадали к нам по-разному. Был у нас летчик, а угодил он в штрафбат за то, что, перегоняя с авиационного завода самолеты на фронт, один из его подчиненных решил проверить, как самолет ведёт себя, выполняя фигуры высшего пилотажа. Во время полёта он разбил самолет и погиб сам. А это — потеря для армии, ведь командир всегда отвечает за своих подчиненных. Вот и получил он 8 лет лишения свободы, и их заменили на 2 месяца штрафбата».