Не подражать им, а лечить их, как несчастных истериков и психопатов, следовало бы в наше время, будь они сейчас живы.
И ведь вот что интересно: все маленькие дети любят сказки, населяя мир феями, гномами, бабами-ягами, мойдодырами, бармалеями и т. п. Но проходят годы, и для ребенка наступает время понять, что мир сказок - это мир несуществующих, фантастических образов. Взрослые все чаще и чаще говорят ему: "Ты уже не маленький". Реальный мир все больше оттесняет сказки. Ребенок не без грусти расстается со своим радостно-пестрым сказочным миром. И даже елка кажется ему более скучной, когда он узнает твердо, что ни деда-мороза, ни его внучки снегурочки нет и никогда не было. Но его умственное развитие все более настоятельно требует перехода к реальности. И ребенок, чуть-чуть погрустив, делает этот важный шаг в своей жизни.
А те самые взрослые, которые так сурово и безжалостно разрушили сказки его детства, если они верующие люди, оставляют себе самим целый сказочный мир. Только не мило смешной и безобидный, как мир детских сказок, а коварный, хуже всякого злого волшебника уводящий от были наших кипучих дней, усыпляющий сном спящей красавицы.
И не думают больные наваждением религиозных сказок взрослые люди, как нелепа их вера в чертей и дьявола с их рогами, хвостами и копытами, А ведь "жития святых" четко рисуют бесов именно такими, весьма овеществленными и без всяких скидок на аллегорию! Если же они стыдливо отказываются от рогов и копыт, то веруют в не менее нелепые "вражьи" нашептывания, сатанинские искушения и соблазны.
И не думают эти взрослые люди, что просто смешно в наш век, после трудов Павлова, когда нервные и душевные болезни лечат чисто физиологическим воздействием (шоковая терапия, лечение сном, укрепляющими ваннами и т. п.), верить выдумкам евангельских сказаний о бесноватых и изгнании бесов Христом. Не "бесов" изгоняли, разумеется, всякие "святые". Пользуясь тем, что несчастные суеверные люди приходили к ним с верой в их силу, с надеждой на исцеление, страхом, что "сейчас что-то произойдет", они влияли на их нервную систему мистическим шоком "бесогонных молитв". Кто не знает, как, приходя к зубному врачу и смертельно боясь его бормашины, многие больные перестают чувствовать боль, от которой, может быть, целую ночь до этого готовы были лезть на стенку. А ведь это "чудо" того же порядка.
И не думают эти взрослые люди о том, как нелепа их вера в то, что их молитвы будут услышаны богом, в "заступничество святых ангелов-хранителей". Ведь стоит им только понаблюдать за собственной жизнью и жизнью окружающих людей, и они увидят, сколько молитв ежедневно и ежечасно не исполняется и не может исполниться. Увидят они и то, что те отдельные случайные совпадения высказанного в молитве и исполнения желаний на фоне неисполненных, оставшихся "втуне" молитв являются не больше чудесами, чем выигрыш "Волги" в денежно-вещевой лотерее.
В том-то и дело, что отдельную удачу, отдельное совпадение мы запоминаем, как некоторую приятную неожиданность, а дурное наша память инстинктивно, защищая нервную систему, старается изгнать и забыть. Вот и коллекционирует человек всю жизнь эти отдельные радости или совпадения. И если это верующий, то обрастает доморощенными, собственными "чудесами", которые, как некоторое личное переживание и собственный, а потому и неопровержимый для такого человека опыт, укрепляют его веру и способствуют в свою очередь его напряженным поискам чуда.
Наш народ давно подметил это свойство памяти помнить удачи и приятные совпадения и забывать тщетное ожидание и тяжелое чувство покинутости, отчаяния и неудач. "Что прошло, то стало мило!" - говорят по этому поводу русские люди и добавляют: "Все лучшим кажется вдали!"
Спасибо памяти, что бережет она наши нервы и "лечит нас забвением горя с течением времени".
Но как же зловредно пользуется этим свойством памяти религия! Обманутые люди! Как боятся они проснуться, как свыклись со своими снами! Просят даже: "Не будите нас, это наше частное дело, мы желаем этих снов, этого сладкого самообмана".
Но когда, скажем, человек замерзает, можно ли поддаваться таким просьбам? Он хочет спать, и сон ему сладок, а заснуть ему дать нельзя: погибнет безвозвратно! И со сном религиозного самообмана дело обстоит так же: не разбудить человека - он самую жизнь свою проспит. Мог бы многое в ней свершить, а умрет замолившимся пустоцветом, с капиталом пустозвона молитв, с жалкими потугами на "благотворительность", потугами вроде регулярного подавания милостыни побирушкам и нищим, населяющим, как клопы, паперти православных храмов. Нет, те, в ком совесть не спит, обязаны будить таких людей.
Кончим пока на этом наше забегающее далеко вперед отступление о психологии религии.
Разумеется, все это я полностью осознал и осмыслил только впоследствии, после многих душевных бурь, исканий, размышлений, чтения хороших и мудрых книг (спасибо друзьям-книгам, что донесли до нас опыт минувших поколений), а тогда, в начале пути, чувствовал лишь глубокое противоречие молитв, их обилия, их строя, их содержания богословско-догма-тическому и философскому учению церкви. И став впоследствии священником, хотя и с тягостным чувством, но честно вычитывал все каноны и правила, совершал положенные молитвы, делал в этом отношении все то, что требовала от меня церковь, на службе которой я оказался.
Сколько же времени мной было убито на это, когда, как я не раз имел случай в этом убедиться, многие считавшиеся образцовыми "пастырями" относились ко всем этим предписаниям с затаенной иронией!..
БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ИЗЛИШЕСТВА ПРАВОСЛАВИЯ. НЕМНОГО О БЕСНОВАТОСТИ
...Я знал, как некоторые священники и дьяконы, играя в карты, бросая на стол туза, приговаривали: "Приимите, ядите..." Наливая рюмку коньяку, говорили: "Пиите от нея вси..." - цинично играя священнейшими для верующих текстами из Библии или богослужений. А умелым актерствованием за богослужениями они снискивали себе славу чуть ли не святых.
Еще раз позволю себе забежать вперед, чтобы, не возвращаясь в дальнейшем к вопросу о богослужениях, рассказать, к чему привели меня в этом отношении через десятилетия личный опыт и чтение богословской и литургической литературы.
Я сам не чувствовал себя ни наделенным особой благодатью человеком, ни особо благоговейным. Просто, волею судеб став пастырем церкви, старался исполнять все честно и так, как требовалось. Но никаким "молитвенным сосредоточением" я при этом не отличался. А обо мне говорили как о "действенном" и (о, ужас!) "великом молитвеннике". До чего только не доводят людей экзальтация и самовнушение! Они-то и принимаются за действие в душах "благодати свыше". Помню старушку в Таллине, которая умиленно уверяла другую женщину: "Наш-то отец Александр совсем как Христос... И голос тот же!"
Слыша такие отзывы и тщетно пытаясь разбудить людей, я еще больше научался понимать, как из явлений психических рождаются переживания и "откровения" "духовные", "свыше нисходящие", "осенения благодатью" и т. п.
Вообще, возвращаясь еще раз к самовнушениям и воздействию на души верующих различных психологических эффектов, должен сказать, что значение их для религии действительно огромно. И влияние их усиливается тем больше, чем более верующие жаждут встретить чудо и увидеть в церкви действие "благодати".