«На самом деле, — говорит она, — я никогда раньше не говорила этого о салате... но это слишком сложно».
Я киваю с характерным пониманием. «То же самое с бургерами. Они полезны для зубов».
Она улыбается и берёт меня за руку. «Просто хорошо быть вместе».
Сейчас я думаю, что она, возможно, права. Всё становится комфортнее, всё больше похоже на старые времена. Конечно, именно старые времена привели к нашему расставанию, но сейчас я готов закрыть на это глаза.
Я знаю Николь с четырнадцати лет. Мой отец и Филип Гант были старыми друзьями, вместе учились на юридическом факультете Йельского университета. Затем они оба устроились в окружную прокуратуру. Хотя для моего отца это стало смыслом жизни и страстью, для Филипа это стало отличным карьерным ростом, и через четыре года он оставил борьбу с преступностью, чтобы бороться за голоса избирателей.
Тевье был бы в восторге от наших ухаживаний; это было самое близкое к договорному браку, какое допускает Конституция США. Нас познакомили на благотворительном балу в загородном клубе семьи Николь – событие настолько важное, что мама купила мне новый тёмно-синий блейзер и брюки цвета хаки. Я пошёл неохотно, предпочитая тратить время на общение с друзьями, чем знакомиться с этой шикарной девчонкой из частной школы. Я был крут, мои друзья были крут, киоск с мороженым, у которого мы тусовались, был крут, а загородный клуб, как говорили, был совершенно некрутым.
Для некрутого места, там были одни из самых крутых вещей, которые я когда-либо видел, и одной из самых крутых была Николь. Она была великолепна, ростом 175 см, с кудрявыми чёрными волосами, голыми плечами, плавно спускающимися к идеальной шее, и улыбкой, которая освещала всю комнату. Но самое главное, самое важное, самое потрясающее – у неё была декольте! Да, настоящее декольте! И на ней было платье, которое её открывало! Оглядываясь назад, понимаю, что декольте было не так уж и много, но в том возрасте, в тот вечер, мне казалось, будто я смотрю в туннель Линкольна.
Я чуть не подавился языком, когда нас представили друг другу, но к концу вечера всё стало комфортнее. Я потчевал её историями о своих бейсбольных достижениях, а она рассказала мне о своём путешествии по Востоку с семьёй. В ней чувствовался лёгкий бунтарь, а улыбка говорила, что она понимает, насколько абсурдно показная обстановка, но это было непросто, потому что ей, чёрт возьми, это очень нравилось. Она была весёлой, умной и, разговаривая, касалась моей руки.
Думаю, с того вечера мы оба знали, что будем вместе. Школа и семейные обязанности держали нас порознь в течение следующих восьми лет, но мы никогда не теряли связь. Мы даже говорили о наших отношениях, как о мимолетных, безобидных увлечениях, пока не вернулись к чему-то серьёзному. Друг к другу.
Когда я учился на третьем курсе юридического факультета, мы каким-то образом одновременно поняли, что время пришло, и начали серьёзно встречаться. Меньше чем через десять месяцев мы поженились, а затем устроили свадебный приём, на который можно было бы прокормить Гватемалу три месяца.
Кажется, было бы слишком упрощённо сказать, что мы отдалились друг от друга, что наши стили жизни окончательно перестали быть гармоничными. Но, насколько я могу судить, именно это и произошло, и когда Николь наконец ушла от меня, преобладающее чувство, которое я испытывал, сменилось с грусти на облегчение.
Но теперь она говорит мне, что нам хорошо быть вместе, и я верю в это. Я дал этой женщине пожизненное обязательство, и именно это я пытаюсь выполнить. Этому миру нужно больше честных и ответственных людей, таких как я.
Теперь, когда она сказала, что это правильно, я поднимаю бутылку пива. «Я выпью за это. Как твой отец?»
«Очень занят. Они всё ещё бьются над этим законопроектом о преступности… пытаются принять его до летних каникул. Но он очень рад, что мы всё улаживаем».
Несколько дней назад она сказала, что мы «пытаемся» всё уладить. Похоже, нам это удалось, пока я не обращал внимания.
«Мой отец был бы так же счастлив. Должно быть, это отцовская особенность».
Она кивает, словно это здравый смысл. «Есть ли успехи с таинственными деньгами Нельсона?»
Я качаю головой. «Ещё нет. Знаешь, все эти годы я думала, что вышла за тебя из-за твоих денег, а теперь оказалось, что ты женился на мне из-за моих».
Она смеётся. «Двадцать два миллиона долларов? Для нас, Гантов, это просто чаевые».
Она шутит, но не так уж далека от истины. Николь — выходец из настоящих денег, денег настолько древних, что изначально их называли «вампум».