Она соблазнительно наклоняется вперёд. Это её отточенный наклон. «Но вы, богатые мужчины, меня возбуждаете».
Я тоже делаю ей соблазнительный наклон, но у меня это получается не так хорошо. «Когда я стою на кошельке, мой рост шесть футов и четыре дюйма».
«А когда ты лежишь?» — мурлычет она.
У нас не было секса с тех пор, как она вернулась, так что сейчас здесь больше возбуждения, чем я помню. Мы как два ребёнка, которые дразнят друг друга, но оба знают, чем всё это закончится.
«Как насчёт вернуться к нам?» — мой остроумный ответ. Похоже, это срабатывает довольно хорошо, потому что в следующее мгновение мы уже дома, стоим у кровати и медленно раздеваем друг друга.
Тара снаружи комнаты, скребёт лапой дверь. Николь всегда чувствовала себя неловко, когда Тара была в комнате, когда мы занимались сексом. Сейчас я даже не слышу её нытья; всё моё внимание сосредоточено на Николь. Это совсем не похоже на отношения мужа и жены, и я чувствую, что она немного нервничает. Вступайте в клуб.
«Энди, с тех пор, как мы расстались, я ни с кем не была».
«Знаю», — отвечаю я. «Я следил за тобой».
У меня такая проблема: я шучу в неподходящее время. И в подходящее тоже, хотя таких случаев уже не так много.
«А ты?» — спрашивает она. «Ты с кем-нибудь встречался?»
Я киваю, хотя она не видит меня в темноте. «Олимпийская женская волейбольная команда, Мишель Пфайффер, женское подразделение «Театристов», сёстры Уайт, Ванна, Бетти и Реджи…»
Она перебивает меня, и это к лучшему, ведь неизвестно, сколько бы я ещё болтала. «Я совсем забыла об этом», — говорит она.
"Что?"
«Ты никогда не затыкаешься».
С этими словами она собирается меня заткнуть, лишь изредка стонет. У неё это отлично получается, но, чёрт возьми, кто-то же должен был это сделать.
Я отлично выспался, и это отлично сработало, несмотря на обычно эффективный сигнал пробуждения, заложенный в моей голове. Я выпиваю чашку кофе, запиваю мороженым M&M's и отправляюсь в офис. Впервые за долгое время я чувствую себя хорошо; идея с головой окунуться в дело Миллера меня даже заманчива.
Я захожу к газетному киоску Кэла Морриса не из суеверных побуждений, а чтобы почитать, что пишут СМИ о перспективах Уилли. Пока что они верят версии обвинения о том, что это всего лишь формальность, и что во второй раз результат будет таким же. Чутьём я понимаю, что они, вероятно, правы, поэтому я, перешагивая через интуицию, беру на заметку встретиться с прессой и изложить свою точку зрения. То есть, как только мы выработаем свою точку зрения.
По пути в офис меня останавливает Софи, которая стоит и ждёт меня перед своим фруктовым киоском. Она протягивает мне две дыни – второй платёж по юридическим счетам сына.
«Спасибо», — говорю я. «Знаешь, самое приятное в оплате дынями то, что они не подпрыгивают».
Она и близко не понимает шутку. Если шутка рассказана в киоске с фруктами и её никто не понимает, раздаётся ли при этом звук?
Зайдя в кабинет, я увидел Лори, сидящую там и ожидающую меня. В воздухе витает запах раздражения.
«Доброе утро», — бодро говорю я. Ответа, на который я рассчитывал, не последовало. Вернее, ответа не последовало вообще.
Я смотрю на часы. Ой-ой. «Ты злишься, что я опоздал».
«Опоздание на сорок пять минут. Это не имело бы большого значения, если бы встреча была назначена на три часа дня. Но поскольку она была назначена на восемь утра, сорок пять минут — это очень много».
«Извини. Я поздно легла». Я вижу реакцию Лори, но слишком поздно, слова уже вылетели из моего рта. Возможно, я говорила и более глупые вещи в своей жизни, но не могу вспомнить, когда именно. Это не лить бензин в огонь, это скорее как лить фреон на замёрзшую тундру.
Лори, надо отдать ей должное, молчит. Значит, мяч всё ещё на моей стороне. «Ладно… ты прав… я придурок».
«Давайте не позволим этому очевидному факту мешать нашей работе, хорошо? И давайте оставим личную жизнь каждого в тайне».
Она права, по крайней мере, пока. Напряжение между нами вряд ли исчезнет, и рано или поздно с ним придётся разобраться. Мы оба это знаем. Но сейчас не время, не сейчас, когда дело Миллера уже на носу. Эдны, конечно, ещё нет, поэтому я завариваю кофе, и мы сразу же приступаем к работе.
Лори провела предыдущую ночь за чтением стенограммы первого судебного заседания, и это заставляет меня ещё больше чувствовать вину за то, как я провёл эту ночь. Её реакция довольно предсказуема.
«Это катастрофа. Всё как по маслу», — говорит она.
Это стиль Лори. Она оптимистка по жизни и полный пессимист в работе. Она не только считает, что все клиенты виновны, но и предполагает, что их тоже признают виновными. Казалось бы, мне придётся подбадривать и мотивировать, но в этом нет необходимости. Лори — настоящий профессионал; она сделает для клиента всё, что в её силах, несмотря на свои личные взгляды.