«Откуда ты это взял?»
«Это было у моего отца».
«Кто эти люди?»
«Второй слева — это ты».
Он слишком резко качает головой и больше не смотрит на фотографию. «Это не я».
Я удивлён, ведь это явно он. «Ты хочешь сказать, что дело не в тебе? Ты придерживаешься такой позиции?»
Это его раздражает; человеческие реакции быстро становятся обыденностью для Виктора Маркхэма. «Позиция? Мне не нужно занимать позицию. Это не я».
«Вы знали моего отца где-то... лет тридцать пять назад?»
«Нет. А теперь, если это всё, моя девушка проводит вас».
«Твоя девушка старше тебя».
Он уже звонит по внутренней связи Элеонору.
Я продолжаю его донимать. «Почему ты так расстроен, что у меня есть эта твоя фотография?» Я снова смотрю на фотографию, а затем на Виктора. «Может быть, потому, что ты с тех пор немного перекусил».
Он не отвечает, делая вид, что больше не обращает на меня внимания. Дверь открывается, и появляется зловещая Элеонора. Я могу либо последовать за ней, либо она вышвырнет меня сквозь стеклянную стену.
«Кстати, Виктор. Я буду давать тебе показания об убийстве Макгрегора. Можешь сделать это по-простому, а можешь вызвать повестку. Дай мне знать».
Я подмигиваю Элеоноре и продолжаю говорить с Виктором: «Пусть твоя девушка позвонит моей».
Я спускаюсь вниз, вымещая свою злость на Викторе, отказываясь разговаривать с лифтом. Звоню в офис из телефона-автомата в вестибюле, застаю свою девушку Эдну с набитым ртом и жду, пока она проглотит, чтобы получить мои сообщения.
«Звонил мистер Кэлхун из компании Allied. Он сказал, что дело в вашей машине».
Я ужасно отношусь к оплате счетов; они лежат на моем столе до тех пор, пока коллекторские агентства не позвонят с напоминаниями.
«Забудь. Он из коллекторского агентства. Я разберусь с этим позже».
«Муж моей кузины Ширли, Брюс, работал в коллекторском агентстве. Он мог бы вам рассказать…»
Я перебиваю её: «Эдна, ещё кто-нибудь звонил?»
«Кэл Моррис».
"ВОЗ?"
«Кэл Моррис из газетного киоска. Он сказал, если вы не знаете его имени, должен вам сказать, что сегодня они висят очень низко».
Кэл никогда раньше мне не звонил; я даже не подозревал, что он знает моё полное имя. «Он сказал, что хотел?»
«Он мне ничего не сказал, — говорит Эдна, — но сказал, что это срочно, и он казался очень расстроенным».
На обратном пути я захожу к газетному киоску, и, конечно же, Кэл с нетерпением ждёт, когда я с ним свяжусь. Он закрывает киоск и ведёт меня в соседнюю закусочную на чашечку кофе. Мы садимся за столик, и он выпивает кофе.
«Это моя дочь, Энди. Её арестовали. Вы должны её освободить, она не могла этого сделать».
«Не напрягайся, Кэл. Начни с самого начала».
Кэл мало что знает, кроме того, что его единственную дочь, Ванду, арестовали по обвинению в проституции. Ей всего шестнадцать, и до сегодняшнего дня Кэл считал её девственницей. На самом деле, он до сих пор так считает.
Кэл знает, что у меня есть связи в местной системе правосудия. Он в отчаянии и предлагает заплатить мне любую сумму. Поскольку деньги сейчас не моя главная проблема, я отмахиваюсь, бормоча что-то о бесплатных газетах и журналах. Впрочем, я не это имел в виду, ведь оплата газет — часть моего суеверия.
У меня около часа до встречи с Лори, поэтому я говорю Кэлу, что заеду в полицейский участок и посмотрю, что можно сделать. Он так благодарен, что, кажется, вот-вот расплачется, и мне приятно, что я могу помочь. Конечно, если я смогу помочь.
Я иду в участок и, к счастью, встречаю Пита Стэнтона. Пит не только мой хороший друг (мы вместе играем в ракетбол), но и лейтенант, и он у меня в долгу. Это не значит, что он не будет меня донимать, это значит, что рано или поздно он сдастся.
По совпадению, Пит был тем детективом, которому изначально поручили дело Уилли Миллера, и он руководил расследованием. Он предполагает, что я пришёл к нему именно по этому поводу, и удивляется, когда я рассказываю ему о дочери Кэла, Ванде.
Хотя Пит не имеет никакого отношения к делу Ванды, он находит её досье и просматривает его. Я говорю ему, что Ванда Моррис — проблемный ребёнок, но, быстро прочитав, он решает, что она проститутка.
Я поправляю его: «Предполагаемая проститутка».
«На кого я похож?» — усмехается он. «На Джона Кьюри? Она якобы пыталась приставать к полицейскому. У Vice якобы есть запись».
«Очевидный случай провокации».
Пит смеётся и показывает мне свою табличку на столе. Он указывает на слово «лейтенант». «Видишь?» — говорит он. «Значит, я тут крутой».
Я киваю. «Ты, чёрт возьми, легенда, смесь Дж. Эдгара Гувера и Элиота Несса. А это значит, что ты всё время расхаживаешь в платье в поисках алкоголя».