«Когда будут результаты?» — спрашиваю я.
«Как раз вовремя для вступительных заявлений».
«Почему Хэтчет так торопится?»
Я слышу, как он пожимает плечами в трубку. «Ты же знаешь Хэтчета. Он не большой любитель технических апелляций. Наверное, так он это показывает. Я сам просил больше времени; это портит мне отпуск».
Ближе к концу разговора Ричард поднимает вопрос о возможности обсуждения сделки о признании вины. Он делает это с минимумом деликатности.
«Хотите поговорить о сделке о признании вины?»
«Конечно. Мы примем увольнение и извинения от государства. Что-нибудь скромное, но не приторное».
Он смеётся смехом великодушного победителя. Мы договариваемся поговорить завтра в его офисе, хотя я не представляю, к чему это может привести. На Ричарда будет слишком сильное давление общественности, чтобы он исправил несправедливость, которую представляет собой формальность апелляции. К тому же, Вилли заявил, что ни за что не признается в том, чего не делал, или, как в данном случае, в том, что он не может себе представить, чтобы когда-либо сделал.
Приходит Лори, ведёт себя холодно, но профессионально. Мне кажется, что нужно что-то сделать, чтобы разрешить ситуацию, но я не знаю, что именно. Её поведение совершенно адекватно, что ещё больше раздражает.
Мы принялись изучать все материалы по делу, хотя оба уже перечитывали их как минимум трижды. Я позволяю мыслям блуждать, не сдерживая их логикой. Я часто обнаруживаю, что это приводит меня туда, куда я хочу, хотя так же часто это не приводит никуда.
«А что, если Дениз была не просто случайной жертвой? А что, если у убийцы был мотив?»
«Вроде…», — подсказывает она.
«Не знаю… она была репортёром… может быть, она собиралась написать статью, которая ранила бы убийцу. Он избавился от неё, чтобы предотвратить публикацию».
«Зачем ей писать историю о таком неудачнике, как Уилли Миллер?»
Я бросаю ей вызов: «Кто сказал, что убийца — Вилли Миллер?»
«Жюри».
Меня начинает раздражать её пессимизм. «Неужели ты не начинаешь подозревать, когда видишь столько доказательств? Не кажется ли тебе, что обвинение, возможно, слишком уж убедительно?»
«На самом деле, нет», — говорит она. «Я склонна считать доказательства убедительными. Чем больше доказательств, тем убедительнее».
Я уже собирался оспорить эту логику, как вдруг раздался стук в дверь: Лори заказала нам китайскую еду. Она не спросила, что я хочу, но я не стал обращать на это внимания, решив, что она нападает на меня в кулинарном смысле. Она также нападает и в финансовом смысле, расписавшись за большие чаевые и попросив курьера списать всю сумму с моего счёта.
Она начинает распаковывать еду, и я спрашиваю, что она заказала.
«Брокколи, приготовленные на пару, обжаренные кончики спаржи и жареные водоросли с тофу».
У меня от этого не текут слюнки. «Вы что, организуете кейтеринг на съезде кроликов?»
«Это полезно, в отличие от той жирной отравы, которую ты вечно заказываешь». Она откусывает два кусочка и смотрит на часы. «Мы почти закончили? У меня планы».
Ох, ох. Страшные планы. У меня в животе образовалась яма размером с Аргентину.
«Планы?»
«Да, планы», — говорит она. «То есть, у меня есть жизнь, поэтому я строю планы».
«Хорошо. Я это заслужил».
«Нет. Если бы я дал тебе то, что ты заслуживаешь, я бы оказался в той же ситуации, что и Вилли Миллер».
Меня это раздражает, а уровень моего раздражения всегда был прямо пропорционален уровню моей смелости. На самом деле, это и моя теория тоже. Я верю, что все настоящие герои проявляли свою храбрость только в гневе. Думаешь, Натану Хейлу нравились те, кто накинул ему верёвку на шею? Думаешь, Дэви Крокетт считал мексиканцев, перешедших через стены Аламо, своими друзьями? Я ничем не отличаюсь. Разозлите меня как следует, и не успеешь оглянуться, как обо мне начнут слагать песни.
Вот так. «Смотрите, мы начали вмешиваться. Это было мило… очень мило… но мы так и не принесли клятву».
Она готова к этому. «Точно. Это вы с Николь дали клятву».
«На самом деле, так и было. И кто-то из нас, возможно, нарушит эту клятву, но мы об этом узнаем не скоро».
Она встаёт. «Я рада за тебя, но у меня планы. Что ты хочешь, чтобы я сделала дальше?»
Похоже, она не станет есть китайскую еду, оставив всё мне. Ммм. Завтра у меня останется достаточно, чтобы сделать сэндвичи с жареными водорослями.