Владелец газеты «Eastside News» — Кэл Моррис, сорокапятилетний афроамериканец. За всё это время я считаю Кэла другом, хотя мои знания о нём ограничиваются его профессией и тем фактом, что он ненавидит «Никс» и «Рейнджерс». Однажды я подслушал его рассказ о своих футбольных подвигах в школе «Истсайд», хотя это было лет за десять до того, как я там учился. В любом случае, мы никогда не говорим об этом. Кэл кажется вполне приятным парнем, но его роль в моей жизни сводится исключительно к удовлетворению моих суеверий.
Как я уже сказал, я опаздываю, поэтому я быстро начинаю остальную часть ритуала.
Кэл звонит другому клиенту, но краем глаза замечает меня.
«Как дела сегодня, Кэл?»
«Ниже, Энди, очень низко».
«Надо их поднять», — мой привычный ответ.
«Я пытаюсь, но они становятся все ниже».
Мы оба смеёмся, хотя никто из нас уже несколько лет не считал это смешным. Я покупаю « Bergen Record» , который теперь служит местной газетой. Помню, когда-то были « Paterson Evening News» и «Paterson Morning Call» , но обе давно прекратили своё существование. « Record» не производит впечатления местной газеты, но неплохо освещает общенациональные новости. К тому же, я весь день проведу в суде и не успею её прочитать. Мне просто смешно, что я остановился у газетного киоска и не купил газету.
Здание суда округа Пассейик – почтенное старинное здание, и назвать его самым впечатляющим в центре Патерсона – значит не осыпать его сдержанными похвалами. Отец как-то сказал мне, что внушительный размер здания и залы суда в нём могут сыграть против обвиняемых, особенно тех, кто обвиняется в относительно незначительных правонарушениях. Присяжный, глядя на это величественное здание, говорит: «Должно быть, это серьёзное преступление, раз его рассматривают здесь. Давайте предъявим обвинение этому мерзавцу». В наши дни интересы этого мерзавца обычно представляю я, Энди Карпентер, адвокат.
Сегодня моя клиентка – Кармен Эрндес, двадцатитрёхлетняя иммигрантка из Пуэрто-Рико, обвиняемая во взломе ювелирного магазина. В юридическом сообществе не было особой борьбы за то, чтобы заполучить Кармен в качестве клиента. Я получила это задание, потому что его мать – Софи, владелица фруктового киоска по соседству с моим офисом. Что я знаю о Софи, так это то, что она работает по шестнадцать часов в день, каждое утро сияет улыбкой и покупает летние фрукты раньше всех. Я также знаю, что она просила моей помощи, и деньги не были проблемой, потому что у неё их нет. Я не знаю, является ли её сын мошенником. Но именно это мы здесь и собираемся выяснить.
Это третий и последний день судебного разбирательства. Помощник окружного прокурора Норман Трелл, как обычно, компетентно представил свою позицию компетентному жюри присяжных, и вскоре они будут компетентно обсуждать дело и признавать Кармен виновной. Единственное, что мешает всей этой компетентности, — это моё заключительное слово.
Я бросаю быстрый взгляд на большую дверь в глубине комнаты, хотя знаю, что она откроется только через три минуты. Затем я снова смотрю на Кармена, одетого в костюм, словно он надел его впервые в жизни. Вероятно, так оно и есть; этот костюм висел у меня в шкафу до начала суда. Рост Кармена 190 см, а мой 170 см; он выглядит так, будто последние шесть часов провёл в сушилке.
Я встаю и начинаю свою речь, направляясь к присяжным, хотя знаю, что меня вот-вот прервут. Их лица скучающие, глаза остекленевшие – двенадцать бедолаг, которые не смогли получить ни справку от врача, ни справку от начальника, чтобы не быть присяжными. Для этих обеспокоенных граждан единственный положительный момент предстоящей речи заключается в том, что она последняя, которую им придётся услышать.
«Дамы и господа, за последние несколько дней вам пришлось выслушать много разговоров, и я достаточно умен, чтобы знать, что не стоит больше терзать вас наповал».
Двое присяжных улыбаются, показывая, как мало юмора они видели в последнее время. Остальные десять считают, что я их морочу.
«Мне нужно говорить только о двух вещах, а потом я замолчу. Первое — косвенные улики. Кармен Эрндес обвиняется на основании таких доказательств. Никто не видел, как он вламывался в магазин. Никто не видел, как он брал драгоценности. Никто не видел, как он выходил из магазина. Вместо этого у нас есть догадки, предположения и предположения. Прокурор, мистер Трелл, говорит: «Ну и ну, при таких обстоятельствах мне определённо кажется, что это сделал мистер Эрндес».