«Ну, я потом видел её в переулке. Ну, знаешь… её тело. Тело той женщины».
Мы с Лори идём в женский туалет, чтобы проверить, что там, и Донни очень рад нашему визиту. На двери выцветший рисунок Клеопатры, что означает, что это женский туалет. Я начинаю толкать дверь, но Лори хватает меня за руку.
«Куда ты, по-твоему, направляешься?»
«Чтобы проверить комнату, посмотреть, где находится телефон, раскрыть преступление, что угодно».
«Позволь мне убедиться, что там пусто», — говорит она.
Я качаю головой с притворным отвращением. «Да ладно, это же бизнес. Зачем тебе всё превращать в секс?»
В этот момент, ещё до того, как Лори успела сказать мне, какая я свинья, дверь ванной открылась. Из неё вышел человек; кажется, женщина, но это лишь предположение. Вес не меньше двухсот пятидесяти фунтов, с татуировками по всем плечам и рукам. Если бы она играла за «Динки», мы бы могли надрать задницу команде университета Флориды.
Я делаю глубокий вдох и жду, когда вся жизнь перестанет проноситься перед глазами. Если бы Лори меня не остановил, я бы осталась одна в ванной с Королевой Конг.
Я очень быстро учусь. «Лори, может, тебе стоит пойти и посмотреть, есть ли внутри ещё кто-нибудь?»
«Может быть, мне стоит это сделать».
Лори заходит в дом и возвращается через несколько мгновений.
«Путь чист, мачо».
Я киваю и вхожу. За исключением, возможно, встречи с мамой, когда я была слишком маленькой, чтобы помнить, это был первый раз в моей жизни в женском туалете. Оказывается, я не так уж много потеряла.
Этот дамский туалет настолько же невразумителен, насколько и не впечатляет. Рядом с телефоном были пятна крови, и полиция, по версии следствия, Дениз ударили по голове, а затем вытащили в переулок. Поскольку не было никаких доказательств сексуального насилия, я не понимаю, почему нападавший не убил её прямо там, но он явно этого не сделал. Кровь была бы повсюду.
Мы с Лори выходим в переулок, где было найдено тело. Он находится не дальше, чем в пяти метрах от двери в туалет. Из основного зала ресторана коридор не просматривается, поэтому, если Дениз была без сознания и не могла кричать, вполне логично, что её и нападавшего не заметили бы. Скорее всего, она была без сознания, судя по крови в туалете и следам на задниках её обуви, указывающим на то, что её тащили по коридору.
Хотя здесь, очевидно, нет подходящего места для жестокой расправы, этот переулок особенно бесчестный. Различные заведения выбрасывают мусор вокруг нескольких мусорных контейнеров у дальней стены, и вокруг них роется столько бездомных животных, что, похоже, приходится бронировать столик. «Два помеси ротвейлера, столик на двоих? Да, мы немного отстаём. Не хотите ли выпить из желоба, пока ждёте?»
Один из самых загадочных аспектов — что делал здесь очевидец посреди ночи. Адвокат Вилли, Хинтон, едва коснулся этого вопроса на суде, но, с другой стороны, он вообще почти ничего не говорил. Казалось, у него не было стратегии, не было четкой цели и желания расследовать дело до тех пор, пока он не найдет слабые места в версии обвинения.
Мы немного посидели на месте преступления, почти не разговаривая, каждый из нас погрузился в собственные мысли о том, какой ужасной, должно быть, была та ночь для Дениз Макгрегор. Я пытаюсь представить себе Уилли Миллера, совершающего это преступление, но не могу. Пытаюсь представить кого угодно, совершающего это преступление, но всё равно не могу.
Я отвожу Лори обратно в офис, поскольку именно там она оставила машину. Она упоминает фотографию, и я понимаю, что не думала о ней весь день. На следующий день я обедаю в клубе Филипа Ганта. Он позвонил и пригласил меня, сказал, что хочет «поболтать», но на самом деле хотел узнать, как у нас с Николь дела. Я воспользуюсь ситуацией, чтобы спросить его о фотографии. Я сделаю это, потому что мне нужно узнать информацию о богатых людях, а Филипп, как говорится, всем всё расскажет.
Когда я прихожу домой, Николь спит, и я с уколом вины понимаю, что рад этому. Мне нужно продумать предстоящие дни, чтобы события не проносились мимо. Хочу побыть наедине с бокалом вина и Тарой, не обязательно в таком порядке.
Сидя и потягивая вино, я в пятьдесят миллионов раз размышляю о том, как нашла Тару в приюте для животных. Ей было два года, и её бросил там хозяин, который переезжал и не нашёл для неё места. Её собирались убить – «усыпить» – так говорят в приютах, – и я взяла её к себе в последний день её жизни.
Мне всё равно, даже если эти люди переместились в телефонную будку; им следовало бы освободить место для Тары. За то, что они чуть не стали причиной её смерти, они заслуживают того, чтобы оказаться в камере рядом с Вилли Миллером. Но, конечно, я рада, что они её не оставили, потому что иначе я бы не пила вино и не гладила её. Жизнь Тары необычайно проста: она хочет быть со мной, чтобы я гладила её по голове и чесала живот. Эта простота помогает мне сейчас.