Нам поставили тарелку с фруктами, сыром и крекерами, но они такие тонкие и нежные, что их, вероятно, стоит назвать чем-то гораздо более изысканным, чем «крекерами». Также стоит серебряный кофейник с чашками размером меньше обычной пробирки.
Виктор изображает любезность, когда мы приходим, даже выражает сочувствие моим синякам. Как будто ему совершенно нечем заняться, кроме как немного поболтать с нами за кофе. Брэдли держится отстранённо, но вежливо, хотя, по-моему, он чувствует себя так, будто пачкает себя, разговаривая с нами. Брэдли объясняет, что обычно не занимается уголовным правом, но Виктор — мой близкий друг, так что если бы мы могли продолжить…
Когда стенографистка готова, я задаю Виктору несколько предварительных вопросов о его бизнесе и семье. На самом деле, я забиваю эти вопросы до смерти скучными мелочами и чувствую, как Лори пронзает меня взглядом, недоумевая, что я, чёрт возьми, делаю.
Я пытаюсь разозлить Виктора Маркхэма, вытащить его из своей глянцевой раковины и докопаться до его сути. Мне это удаётся, когда я спрашиваю его, наверное, уже в пятый раз об оценках его сына Эдварда в Фэрли Дикинсон. Виктор рычит в ответ, а Брэдли грозится прекратить допрос. Я угрожаю вызвать Виктора к Хэтчету за невнимательность. Теперь, когда я добился нужного мне тёплого тона, пора перейти к делу.
Цель допроса, по крайней мере, свидетеля, выступающего против обвинения, не обязательно заключается в сборе информации и уж точно не в том, чтобы сбить его с толку. Скорее, цель — привести свидетеля к присяге и тем самым заставить его отвечать. Эти ответы затем служат основой для перекрёстного допроса, и свидетель не может придумать новую версию, будучи загнанным в угол.
«Насколько хорошо вы знали Дениз МакГрегор?»
«Я не очень хорошо её знал, — говорит Виктор. — Но Эдвард надеялся на ней жениться».
«Они были помолвлены?»
«Нет, я так не думаю».
«Вы не знаете наверняка, был ли помолвлен ваш сын?»
«Он не был занят», — раздраженно выпалил он.
«Знаете ли вы, над какой историей работала Дениз, когда она умерла?»
"Конечно, нет."
Допрос переходит к ночи убийства. «Почему Эдвард позвонил вам из бара?»
«Как вы, наверное, понимаете, он был ужасно расстроен. Он всегда обращался к отцу в трудные времена. И до сих пор так делает. Я это поддерживаю».
«Где вы были в то время?»
«В клубе».
«Что это может быть за клуб?»
«Загородный клуб Прикнесс. Мы являемся его членами уже много лет».
«Откуда он узнал, что вы там?»
«Это был пятничный вечер. Я всегда в клубе по пятницам».
«И что сказал тебе Эдвард, когда он позвонил?»
«Он рассказал мне, где находится, и что его девушку убили. Он попросил меня немедленно приехать туда».
«И вы это сделали?»
Он кивает. «Да».
Я достаю фотографию, которую нашёл в доме отца. «Покажите, пожалуйста, себя на этой фотографии».
Брэдли, очевидно, был к этому готов. Он тут же вмешивается и советует Виктору не отвечать, поскольку это не имеет отношения к делу Миллера. Никакие мои настойчивые уговоры, даже угроза «Топора», не могут заставить его изменить решение.
Мой последний вопрос к Виктору касается текущего местонахождения Эдварда, поскольку Лори не смогла его найти.
Виктор улыбается. «Он в Африке, на одном из этих сафари. Боюсь, с ним просто невозможно связаться».
Я улыбаюсь в ответ. «Тогда нам придётся поговорить с ним лично».
ДЕСЯТЬ ДНЕЙ ПРОЛЕТЕЛИ, КАК БУДТО ДЕСЯТЬ МИНУТ, И ВСЁ, ЧТО Я ПОНИМАЮ, – ПРИСТАВ НАЧИНАЕТ: «В деле народа против Уильяма Миллера председательствует достопочтенный судья Уолтер Хендерсон…»
«Уильям» сидит за столом защиты в новом костюме, который я специально для этого случая купил Эдне, и выглядит он великолепно. Он также выглядит спокойным и собранным; он уже побывал в гораздо более низких ситуациях и столкнулся с гораздо более серьёзными соперниками, чем сейчас, и, по его мнению, импульс набрал обороты. Он не очень ясно мыслит.
Каждый раз, когда начинается просмотр, меня охватывает особое чувство – волнение, смешанное с тошнотой. Единственное, с чем я могу сравнить это чувство, – это слова бывшего чемпиона «Бостон Селтикс» Билла Расселла о том, что, сколько бы он ни играл, его всё равно рвало в раздевалке перед каждой игрой. Не думаю, что рвота на столе защиты – это правильный способ завоевать расположение Хэтчета, поэтому я сдерживаю этот порыв.