«Я думаю, что да».
«По вашему опыту, является ли одной из причин распространения бездомных психические заболевания?»
«Возражение. Психические заболевания не входят в компетенцию этого офицера».
Я отвечаю: «Я просто прошу свидетеля высказать свои убеждения, основанные на его опыте».
«Отклонено. Можете отвечать».
«Я считаю, что психическое заболевание — одна из причин бездомности, да», — говорит Прентис. «Есть и другие причины».
«Была ли заперта задняя дверь бара?»
«Нет. Бармен сказал, что он всегда был открыт, когда бар работал».
«Значит, любой, кто шел по переулку, мог войти в бар через эту заднюю дверь?»
«Да, я так полагаю».
«И если бы они это сделали, то первой дверью, куда они войдут, была бы дамская комната, где была Дениз МакГрегор?»
«Сначала идет кладовая, а потом дамская комната».
«То есть работа Вилли Миллера не давала ему никакого уникального доступа в эту комнату?»
Уоллес возражает: «Свидетель не имеет прямых знаний, позволяющих ему делать выводы об уникальном доступе обвиняемого». Хэтчет поддерживает это возражение.
«Но войти мог кто угодно?»
"Да."
«Можете ли вы сказать, что переулок был чистым, когда вы приехали?»
«Ну, крови было много».
«Понимаю, но я имею в виду, помимо доказательств убийства. Переулок выглядел так, будто его недавно чистили?»
«Нет, я бы так не сказал».
«Значит, место происшествия уже было грязным. Мусор, еда из ресторанов, отходы животноводства?»
"Да."
«Детектив Прентис, вы сказали, что первым делом оцепили место преступления. Зачем вы это сделали?»
«Чтобы не допустить, чтобы люди топтались по уликам и искажали их. Чтобы сохранить улики».
«Вам это удалось?»
«Да, я думаю, что это так».
«Заходили ли люди в эту конкретную зону?»
«После того, как я там побывал, — нет. Я убедился, что никто не находится на месте преступления, чтобы эксперты могли выполнить свою работу».
«Я не эксперт в подобных вопросах, так что, возможно, вы мне скажете… существует ли закон о загрязнении, который гласит, что это может произойти только после прибытия полиции?»
«Конечно, нет, — говорит он. — Заражение может произойти в любой момент».
«А до вашего прибытия кто-нибудь был на месте происшествия?»
"Да."
Я изображаю удивление. «Кто?»
«Ну, Эдвард Маркхэм, его отец...»
Я перебиваю. «Отец Эдварда Маркхэма там был? Это что, семейная вылазка?»
«Нет, он позвонил не только в полицию, но и отцу».
Под давлением Прентис вынужден признать, что на месте преступления была также группа людей из бара.
«Значит, до того, как вы туда пришли, по переулку ходило по меньшей мере полдюжины человек?» — спрашиваю я.
«Да», — признаёт он.
«Просто болтаетесь и загрязняете окружающую среду?»
Он этого не признает, но ему это и не нужно. Я внедрил эту идею в головы присяжных, и это всё, что я собирался сделать.
Затем Уоллес звонит специалисту, работавшему на месте, который руководил сбором крови и других улик. Она производит впечатление абсолютного профессионала и уверена в том, что выполнила свою работу хорошо. Максимум, что мне удалось от неё добиться, – это то, что с тех пор методы улучшились, и что, собирая кровь, она не думала о ДНК. Она покидает место происшествия невредимой.
Следующим, кто избежал какого-либо ущерба от моего перекрёстного допроса, стал Донни, бармен. Уоллес рассказывает ему свою историю, и его воспоминания остаются кристально чистыми. Я почти не пытаюсь нападать на него, поскольку его информация достоверна, но не слишком вредна для Вилли. Но мне нужно высказать несколько соображений, чтобы присяжные помнили, что мы — сила, с которой приходится считаться.
«Как долго вы работали с Вилли Миллером?»
«Примерно шесть месяцев».
«Был ли он надежным работником?»
«С ним всё было в порядке. Пока он выполнял свою работу, мы не особо общались».
«Значит, насколько вам известно, ему никогда не делали выговор? Ему никогда не угрожали увольнением?»
"Нет."
«Вы подавали спиртные напитки в этом заведении?»
Донни смеётся: «Конечно. Это был бар».
«Имел ли Вилли Миллер доступ к этому напитку? Был ли он ему легко доступен?»
«Ну, конечно. Я имею в виду, что это было не такое уж большое место».
«Вы когда-нибудь видели его пьяным до той ночи?»
«Нет», — быстро уточняет он. «Сотрудникам запрещено пить на работе».
«Это правило?» — спрашиваю я.
"Да."
«Значит, мистер Миллер следовал этому правилу? Он не пил на работе?»