«То есть любой, кто наблюдал бы за вашим поведением в течение некоторого времени, знал бы, что вы там будете?»
«Зачем кому-то это нужно? Не думаю, что за мной кто-то следил».
«Понимаю. Но если бы кто-то следил за вами, даже если вы этого не замечали, они бы знали, что вы проходите там каждую ночь сразу после часу дня?»
Она смотрит на Уоллеса в поисках помощи, но тот ее не ждет.
«Думаю, да».
«Спасибо. Итак, вы показали, что на самом деле не видели, как подсудимый наносил удары ножом Дениз Макгрегор, вы просто видели, как он стоял над её телом. Это верно?»
Кэти кивает чуть резче, радуясь, что с этим можно согласиться. «Верно. Он просто стоял там и смотрел на меня. Почти не двигался».
«Я думаю, что нечто подобное должно было быть очень страшным, особенно в это время ночи».
Ещё один энергичный кивок. «Да, так и было».
«Ты убежал?»
«Ну, нет… не сразу… сначала я не понял, что он стоит над телом. Было темно».
"Темный?"
Она быстро пытается исправить то, что, как она понимает, было неудачным решением. «Не настолько темно, чтобы я не могла видеть».
Я киваю. «Понимаю. Это была такая темнота, что можно было разглядеть лицо, но не тело. Вот такая темнота».
"Хорошо …"
«А потом подсудимый посмотрел на вас. Так ли это?»
«Верно. И он выглядел странно. Вне себя».
«Может быть, пьян?»
«Верно. Да».
«И что он делал с ножом?»
«Я не видела ножа», — говорит она.
Я смотрю на присяжных, чтобы убедиться, что им это так же непонятно, как и мне. Хотя нет, но скоро поймут.
«Помогите мне. Разве ножи видны в темноте, где видны лица, но не тела?»
Уоллес встаёт. «Возражаю, Ваша честь. Это издевательство».
«Поддерживаю. Перефразируйте вопрос».
«Да, Ваша честь», — я снова поворачиваюсь к Кэти. «То есть вы не видели ножа?»
«Я всегда это говорил. Я не видел ножа. Я не говорю, что его там не было, я просто его не видел».
«Без сомнения, он пробежал три квартала, выбросил его в мусорное ведро вместе со своими отпечатками пальцев и кровью и вернулся как раз вовремя, чтобы успеть на вашу прогулку в час дня».
Это было направлено на Уоллеса, но Кэти чувствует необходимость защитить себя.
«Я знаю, что я видела», — она указывает на Вилли. «Я видела его».
Я грустно качаю головой. «Нет, мисс Перл, боюсь, вы понятия не имеете, что видели».
«Возражение».
«Продолжается. Будьте бдительны, мистер Карпентер».
«Да, Ваша честь», — говорю я. «Я так и сделаю». Поэтому я перефразирую: «Итак, мисс Перл, поскольку было достаточно светло, чтобы видеть лицо подсудимого, и поскольку он смотрел прямо на вас, можно ли сказать, что он мог видеть ваше лицо?»
«Конечно… наверное».
«Но он не пытался причинить вам вред? Сделать с вами то же, что, по вашему мнению, он сделал с Дениз Макгрегор?»
«Нет, он просто убежал».
«Но он должен был понять, что вы можете его опознать, не так ли?»
"Наверное …"
«Он бы знал, что когда-нибудь ты станешь очевидцем, как сейчас?»
«Я так полагаю».
«Может, ему нечего было скрывать», — говорю я. «Больше вопросов нет».
Уоллес встаёт, чтобы её реабилитировать. «Мисс Перл, когда вы в следующий раз видели подсудимую после той ночи?»
«На следующее утро в полицейском участке он был в списке. Я сразу его узнал».
«С другими мужчинами?»
Кэти кивает. «Их целая куча».
«И у вас не было сомнений, что это тот человек, которого вы видели в переулке прошлой ночью?»
«Без сомнения. Он был тем самым. Я был уверен тогда, и уверен сейчас».
Кэти покидает трибуну. Я определённо не причинил ей достаточно вреда. Она казалась убедительной и не имела причин лгать. Будь я присяжным, я бы ей поверил. А если бы я ей поверил, я бы проголосовал за признание Уилли Миллера виновным в убийстве первой степени.
Едва успеваю я осознать, насколько удручающая ситуация, как она становится значительно хуже. Уоллес говорит Хэтчету: «Ваша честь, государство вызывает Рэнди Сачича».
Это плохие новости: я никогда не слышал о Рэнди Сачиче, а свидетели, о которых я никогда не слышал, — это наихудшие из возможных.
«Ваша честь, — протестую я, — в списке свидетелей обвинения такого человека нет».
Уоллес кивает. «Мы сожалеем об этом, Ваша честь, но мистер Сачич попал в поле нашего зрения только вчера поздно вечером. Сегодня утром наши люди допрашивали его, чтобы убедиться, что он надёжный свидетель».
«Ваша честь, — отвечаю я, — я не уверен, что наши „люди“ придут к такому же выводу, как „люди“ мистера Уоллеса. В любом случае, перед этими людьми не должно быть неожиданных свидетелей». Я указываю на присяжных, чтобы показать, о ком я говорю.