Филипп говорит: «Возможно, это не ваша вина. Просто на этот раз ваш клиент может оказаться виновен».
«Это заставляет меня чувствовать себя намного лучше», — говорю я.
Николь и Филип ждут, пока мы с Лори обсудим ещё несколько аспектов дела, включая фотографию. Я говорю Лори, что готов, когда суд возобновит заседание в понедельник, обратиться в Хэтчет за разрешением дать показания Маркхэму и Браунфилду. Это будет непросто, но, думаю, есть большая вероятность, что он мне это позволит.
Лори, явно неловко от этой маленькой семейной встречи, прощается. Я отвожу Николь домой, зная, что я не с той женщиной. Когда-нибудь эта новость, возможно, не останется в тайне, и, возможно, даже вырвется из моих уст.
СУББОТА — МОЙ ДЕНЬ ОТДЫХА ВО ВРЕМЯ СУДОВОГО СУДА. Я стараюсь выбросить дело из головы, по крайней мере, на большую часть дня, и заняться чем-нибудь расслабляющим. В воскресенье есть время для более интенсивной подготовки, и я заметил, что если в субботу я отдыхаю, или почти отдыхаю, я чувствую себя в какой-то степени восстанавливающимся.
Сегодняшняя суббота выдалась особенно прекрасной, ведь Бог послал мне отдых – плей-офф «Никс» по телевизору. «Никс» играют с «Пэйсерс» в «Гарден», и в серии из семи игр счёт равный – по два матча. Я не ставлю на плей-офф «Никс», потому что мне не нужна поддержка, и потому что я всё равно не смог бы поставить против «Никс».
Мы с Тарой сидим на диване, чипсы, арахис, крендельки, газировка, вода и собачье печенье – всё под рукой. По крайней мере, я начинаю игру на диване; к концу первой четверти я уже хожу по комнате и кричу в телевизор. Тара спокойнее и сдержаннее, лает только тогда, когда судьи принимают особенно неприятные решения.
«Никс» ведут с разницей в одиннадцать, но, как это обычно бывает, теряют концентрацию и позволяют «Индиане» вернуться в игру. За три секунды до конца матча, когда «Никс» проигрывают два, Лэтрелл Спрюэлл взмывает в воздух на восемь футов после ведения и забивает трёхочковый. Затем Джейлен Роуз отчаянным броском с середины площадки попадает под кольцо. «Никс» победили, а я уже почти три часа ни разу не вспоминаю о реальной жизни.
Я пытаюсь решить, на кого поставить в предстоящем матче «Лейкерс» — «Блэйзерс», когда в комнату входит Николь. Мне приходится вздрогнуть, чтобы поверить своим глазам: она несёт корзинку для пикника.
«Пошли», — говорит она.
«Куда мы идем?»
«В Харперс-Пойнт».
"Ты серьезно?"
Она кивает. «Конечно. Ты всё равно собирался посмотреть другую игру, так что тебе не придётся работать. И это даст нам возможность побыть наедине и отвлечься от этого дела. Мы давно этого не делали, Энди».
Чувство вины поднимает свою уродливую голову, и я соглашаюсь. Я не беру Тару с собой, потому что читала о гремучих змеях в этом районе, и не хочу, чтобы любопытная Тара забралась куда не следует и была укушена.
Харперс-Пойнт находится примерно в двадцати минутах езды к западу отсюда, в небольшом горном хребте. Мы с Николь часто бывали здесь в более счастливые времена, и это необычайно красивое место. Здесь есть небольшой водопад и быстрый ручей, а также несколько пышно озеленённых зон, идеально подходящих для пикников.
Добравшись до места, мы направляемся к нашему любимому месту. Мы садимся на камни прямо у ручья, с видом на водопад. Я уже и забыл, насколько здесь может быть спокойно.
«У нас здесь много воспоминаний», — говорит Николь.
«Конечно. Кажется, я достиг пика своей сексуальности именно на этих скалах».
Она смеётся. «И с тех пор всё пошло наперекосяк».
Я пытаюсь это отрицать, но она, наверное, права. Мы лежим, наслаждаясь солнцем и невероятно успокаивающим шумом водопада. Николь не знает, что я лежу здесь и пытаюсь решить, стоит ли сейчас говорить ей, что у нас нет совместного будущего. Я не хочу начинать этот разговор, пока не буду уверена окончательно, потому что как только у нас появится уверенность, пути назад уже не будет.
Внезапно, несмотря на то, что я решила, что сейчас неподходящее время, мой рот начинает говорить: «Николь, нам нужно поговорить».
Она напрягается. «Не надо, Энди. Никто никогда не говорит: «Нам нужно поговорить», когда собирается поговорить о чём-то хорошем».
Я не могу отступить. «Николь… все всегда говорят, что браки не работают, потому что люди развиваются в разных направлениях. Но я не думаю, что это так».
Теперь она просто ждет, к чему я клоню, хотя, думаю, она уже знает.
Я продолжаю: «Думаю, мы всегда были очень разными. Конечно, мы выросли, но, думаю, эти различия были всегда. Думаю, с возрастом мы их замечаем больше. Мы меньше склонны их скрывать».