Вилли, к его чести и, несомненно, к облегчению Лу, упивается «Девственницами Мариями» направо и налево. Другой рукой он машет и поглядывает на каждую женщину в зале, наслаждаясь своей известностью и, очевидно, надеясь извлечь из этого выгоду. «Девственницы Марии» — единственные девственницы, которые сейчас интересуют Вилли.
Он поднимает в мою сторону свой бокал, произнося тост.
«Чувак, — говорит Вилли, — ты самый удивительный гений всех времен».
Я скромно отмахиваюсь от комплимента, хотя его справедливость очевидна даже самому невнимательному наблюдателю. Я продолжаю говорить Вилли, что он ещё ничего не видел и должен подождать, пока я не подам на Виктора Маркхэма гражданский иск от его имени.
Примерно через час после вечеринки я начинаю чувствовать себя ужасно уставшей. Сильное давление и эмоции дают о себе знать, и я прощаюсь. Я планирую встретиться с Вилли по поводу иска и его жизни в целом, с Кевином – чтобы обсудить перспективы его освобождения из «Ландромата» и перехода к партнёрству со мной, а с Лори – ну, кто знает?
Но все эти встречи придется отложить до двух недель, начиная с завтрашнего дня, потому что, как говорится, меня здесь нет.
LOVELADIES — НАЗВАНИЕ небольшого городка на острове Лонг-Бич. Его колоритное название не имеет никакого отношения к тому, как он выглядит сегодня: это благополучный семейный городок, расположенный на самом великолепном белоснежном пляже Нью-Джерси.
Раньше я проводил там много времени; это место, где я могу расслабиться и снять напряжение после напряжённого испытания. Следующие две недели моя жизнь будет состоять из лежания на пляже с Тарой, прогулок по пляжу с Тарой и чтения на пляже с Тарой. Там также есть рыбный ресторанчик под названием «Shack», где мы с Тарой можем посидеть на улице и поесть потрясающих креветок и лобстеров. Сказать, что я с нетерпением жду этого времени, значит продемонстрировать неадекватность языка.
Но прежде чем я успеваю к этому приступить, мне нужно сдержать обещание, и я делаю крюк к трейлеру Уолли Макгрегора. Он сидит в кресле-качалке, словно спокойно ожидая моего появления, хотя я и не звонил заранее. Его немецкая овчарка выглядит всё такой же злобной, но Тара, кажется, видит в нём что-то, чего не вижу я, потому что тут же выскакивает из машины и идёт к нему. Они начинают обнюхивать друг друга, что, похоже, проходит довольно неплохо, ведь через несколько секунд они уже лежат рядом на солнышке.
«Привет, Уолли», — говорю я. «Я видел тебя в суде в день заключительных прений, но потом я стал тебя искать, а тебя уже не было».
«Кажется, вы были очень заняты», — говорит он.
«Вы слышали, что случилось?»
Он кивает. «Лейтенант Стэнтон позвонил и сказал мне. Он сказал, что настоящий убийца — Маркхэм».
"Да."
«Он забрал всю мою семью. Мне кажется неправильным, что он все эти годы жил на свободе. Или что Уилли Миллер не жил на свободе».
«Нет», — говорю я, — «это определенно неправильно».
«Но лучше поздно, чем никогда».
«Намного лучше», — соглашаюсь я.
«Вы сделали хорошее дело, и я благодарю вас за это», — говорит он.
«Поверьте, я был рад это сделать».
Я остаюсь ещё на два часа, и за это время ни слова не проронено ни об убийствах, ни о суде. Мы в основном говорим о бейсболе, предмете, в котором его познания практически энциклопедичны. К тому времени, как я ухожу, Уолли Макгрегор уже не тот человек, которому я помог, и не тот, кого мне жаль. Он просто хороший друг.
Мы с Тарой прибываем на Лонг-Бич-Айленд ранним вечером, жаждущий тишины и покоя, как никогда в жизни. Первое, что я делаю, зная, что если не сделаю этого, то это будет тяготить меня, – пытаюсь понять роль отца в событиях, которые сформировали и разрушили столько жизней. К сожалению, пока мне это удаётся лишь отчасти. Никто не может сказать мне, был ли он непосредственно причастен к смерти и убийству Джули Макгрегор или почему он взял два миллиона долларов, а потом так к ним и не притронулся. Я могу строить догадки, иногда оправдывающие, иногда мучительные, но, похоже, им суждено так и остаться догадками.
Я могу составить более обоснованное мнение о его участии в процессе над Уилли Миллером. Полагаю, он считал Уилли виновным. Он, вероятно, никогда не знал имени Джули Макгрегор, и поэтому у него не было причин связывать убийство Дениз с той ужасной ночью много лет назад. Возможно, он принял непосредственное участие в обвинении благодаря своей прежней дружбе с Виктором, но он, должно быть, считал Уилли виновным. Подозреваю, что годы спустя он, возможно, начал сомневаться в этом убеждении, и именно поэтому он поручил мне взять это дело.