В 1987 году Эме описал в общих чертах теорию динамической психологии, основанную на учении Брауна-Секара и на идеях Нансийской школы.110 Он различал три класса нервных расстройств: чисто органические, чисто динамические (при которых неизвестно о каком-либо физическом повреждении) и смешанные состояния (в наши дни их назвали бы органодинамическими). Он учил, что идеи и эмоции, по сути, являются «динамическими нервными факторами», то есть выражениями либо динамогенных, либо ингибиторных явлений в нервных структурах. Правильная диагностика призвана оценить соответствующие составляющие и органических, и динамических факторов болезни. Динамические методы лечения делятся на два класса: основанные на подавлении и основанные на динамогенезе. Среди последних - внушение как таковое, внушение посредством гипноза, «материализованное внушение» (в наше время называемое плацебо-терапией) и, наконец, методы тренировки. Автор придает особенную важность динамической терапии при лечении или, по крайней мере, облегчении всевозможных болезней физического характера.
(5) И, наконец, слово «динамический» приобрело еще одно значение, относящееся к концепции эволюции и регрессии. По-видимому, первым, кто ввел эти понятия в психиатрию (не используя еще, однако, термин «динамический») был Моро (де Тур), который учил, что умственные расстройства имеют свою собственную сферу, отличную от внешнего мира и сравнимую лишь с миром грез, несмотря даже на то обстоятельство, что ее элементы могут быть заимствованы из реального мира.111 Определяющий фактор, лежащий в основе этого мира маний и галлюцинаций, заключается не в стимуляции какой-либо из функций мозга, но, наоборот, в модификации, приводящей к сокращению числа интеллектуальных функций и непропорциональному развитию рудиментарной психической активности. Жане постоянно подчеркивал то, что на создание своей собственной динамической теории его вдохновил - как он выражался - «фундаментальный закон умственного расстройства», сформулированный Моро де Туром.112 Анри Эй неоднократно отмечал оригинальность идей Моро.113 Сходную концепцию позднее ввел в неврологию Хьюлингс Джексон, который первым применил ее при изучении афазии и эпилепсии.114 Джексон принял во внимание эволюцию нервной системы. В нервной системе человека некоторые центры появились на более поздней стадии его эволюции, нежели другие. Чем моложе эти центры, тем более уязвимыми они являются, а когда один из них поврежден, увеличивается активность более древних центров. Отсюда проистекает различие между нервными повреждениями с негативными симптомами (вызванными исключительно физическим повреждением) и нервными повреждениями с позитивными симптомами (причиной которых является реактивация функций более древних центров). На самом деле, термин «динамический» в учении Джексона совмещает несколько из описанных выше значений этого слова. Он отражает контраст между физиологическим и анатомическим аспектами, функциональным и органическим, аспектом регрессии в противоположность неизменному состоянию (status quo) и выражает то же время энергетический аспект, включая даже иногда побочное значение конфликта и сопротивления. Концепция Джексона - как хорошо известно сегодня - оказала огромное влияние не только на невропатологов, таких как Хэд и Гольдштейн, но также и на психиатров: на Адольфа Мейера, который учился у Джексона в Лондоне в 1891 году и, по всей видимости, на Фрейда.
Сексуальная психология и патология, 1880-1900
Характерным явлением восьмидесятых и девяностых годов стал быстрый прогресс исследований в сфере сексуальной психологии и психопатологии. И хотя этот период не столь отдален от нас, выстроить его точную картину достаточно сложно. Общий стереотип рисует его как время сексуального невежества и подавления всяких проявлений сексуальности, эпоху лицемерия, которое накладывало «табу» на обсуждение подобных вопросов. Однако более тщательное исследование показывает, что в 80-х годах XIX века «дух лицемерия викторианской эпохи» почти повсеместно отходит, сохраняясь лишь в некоторых буржуазных кругах, отличающихся показной возвышенностью взглядов и манер. Устоявшийся стереотип представлений об этом периоде, вероятно, проистекает из нашего непонимания того, что социальный порядок в нем не позволял говорить о сексуальных проблемах столь открыто, как это происходит в наши дни, и что некоторые их аспекты, такие как гомосексуализм, тогда игнорировались и замалчивались. Запрет, налагавшийся на обсуждение вопросов, связанных с сексуальной сферой - якобы одна из основных черт того времени - часто представлял собой простое следствие всего лишь двух обстоятельств: недостаточного распространения в то время противозачаточных средств и страха перед заражением венерическими заболеваниями. При заражении гонореей, например, требовалось несколько месяцев болезненного лечения, а от сифилиса больной, как правило, не мог избавиться в течение всей жизни, очень часто при этом болезнь угрожала полным параличом. Сифилис стал причиной бесчисленных трагедий, нашедших отражение в таких литературных произведениях описываемого периода, как «Привидения» Ибсена, «Жертвы сифилиса» Бри и поэмах Антона Вильдганга. Однако даже литература не могла полностью передать весь ужас той трагедии, которая в действительности происходила в судьбах конкретных людей. Молодой Ницше в феврале 1865 года, в двадцатилетнем возрасте, всего лишь на одну ночь остановился в Кельне. Неопытный, он попал в публичный дом, заразился сифилисом, от которого уже никогда полностью не излечился. Болезнь развивалась в скрытой форме и привела к полному параличу и страшной катастрофе, постигшей Ницше в 1889 году.115 Венерические заболевания были тем более опасны из-за значительного распространения проституции в этот период, а также из-за того, что проститутки были почти поголовно заражены и, следовательно, являлись источником инфекции. Мы вряд ли можем себе представить, какой ужас вызывала перспектива заразиться сифилисом. Страх усиливался тем, что эта болезнь - как оказалось - может передаваться следующему поколению в форме «врожденного сифилиса». Последний, в свою очередь, стал еще одним кошмаром той эпохи, при этом многие врачи имели тенденцию относить к «врожденному сифилису» все болезни, причину которых они не могли установить. Таким образом, Фрейд, считавший врожденный сифилис одной из причин невроза, лишь публично выразил позднее мнение, уже широко бытовавшее в медицинских кругах того времени.