Третий тезис в большей степени относился к проблеме качественных различий между мужчиной и женщиной, нежели к вопросу о превосходстве и неполноценности. Его главное положение заключалось в том, что мужская и женская половины человечества дополняют друг друга. Это положение часто объединяли с теорией об изначальной бисексуальности человека. Невозможно не увидеть здесь древний романтический миф об Андрогине, воскрешенный из забвения и принявший обличие психологической теории. Мишле уже ранее высказывал предположение, что «мужчина и женщина - два неполноценных родственных существа, так как они являются всего лишь половинками одного целого».118 В описываемый период эта теория вновь завладела сознанием людей, находя выражение в самых разных формах.
Достойно внимания то обстоятельство, что из трех великих пионеров психоанализа - Фрейд. Адлер и Юнг - каждый воспринял одну из этих теорий. Фрейд, по-видимому, принимал утверждение о естественной неполноценности женщин за само собой разумеющееся, так как в одной из ранних работ он отметил, что причина этой неполноценности лежит в более интенсивном подавлении женщинами своей сексуальности. Позднее он высказал мнение о естественном мазохизме, присущем женщине. Адлер, в свою очередь, непоколебимо отстаивал теорию естественного равенства полов. Что касается Юнга, то, без сомнения, его теория о мужской аниме и женском анимусе позволяет отнести его к приверженцам третьей точки зрения.
В течение двух последних десятилетий XIX века в процессе таких дискуссий появилось множество идей, позднее использованных при создании своих теорий создателями динамической психиатрии нового поколения. Одной из самых знаменитых была идея о том, что мужчина, вместо того чтобы воспринимать женщину такой, как она есть на самом деле, проецирует на нее свои представления, которые можно разделить на три категории: (1) воображаемый идеал, (2) представления, взятые из собственного прошлого, (3) то, что можно классифицировать как архетипические представления. Э.Т.А. Гофман, Ахим фон Арним и другие романтики, ведя повествование от лица влюбленного, сумели отразить иллюзорность образа возлюбленной и показать, к сколь разрушительным последствиям приводят подобные заблуждения. Позднее конфликт образа и реальной женщины лег в основу романа Шпиттелера «Имаго», произведения, которое привело в восхищение Фрейда и Юнга, а его название пополнило психоаналитический словарь и стало широкораспространенным термином в психоаналитической среде.119 Другой распространенной темой была тема первой любви и то неиссякающее влияние, которое она оказывает на личность, независимо от того, забыта эта первая любовь или нет. Новалис в романе «Ученики в Саисе» уже поведал историю молодого человека, странствующего по свету в поисках героини своего видения и, в конечном счете, оказывающегося в храме Изиды, где перед ним наконец предстает предмет его вожделений, в котором юноша узнает свою подругу детства.120 Тема этого произведения предвосхитила выход в свет романа Вильгельма Йенсена «Градива», настолько впечатлившего Фрейда, что он удостоил его своим комментарием.121 По мнению других исследователей, например Ницше, ведущую роль в сознании мужчины играет образ матери. Карл Нейссер выдвинул предположение, что когда мужчина испытывает любовь к женщине, она начинает напоминать ему его предков слабого пола, тех женщин, которые были объектом любви его праотцов.122 То, что Нейссер изложил на ста страницах своего философского труда, Верлен сумел выразить с помощью всего лишь одного великолепного сонета «Моя знакомая мечта». И идея, содержащаяся в ней, весьма близка понятию анимы у Юнга. Третья излюбленная тема была связана с тем, что мужчина проецирует на женщину один из готовых образов, заложенных в нем самом: образ чисто сексуального объекта, роковой женщины, музы, а также образ непорочной девы-матери - то, что Юнг позже назвал архетипами. Некоторые из архетипов стали в то время темой множества дискуссий.
Одной из таких архетипических фигур (или Frauenphantome - призраков женщин, как их называли в странах, где говорят по-немецки) был образ женщины как сексуального объекта, который можно было встретить в работах многих философов - от Лютера до Шопенгауэра. Данный образ был воскрешен в произведениях Лоры Мархольм: цель женщины - удовлетворять желания мужчины, и это - единственное, для чего она существует.123 Эту идею развил и довел до абсурда Вейнингер в своей знаменитой работе «Пол и характер».124 Он утверждал, что женщина не обладает ни интеллектом, ни характером и не имеет никакого отношения ни к миру идей, ни к Богу. Она - индивид, но не личность; смысл ее существования - секс. Женщина - это прирожденная проститутка, которая, становясь старше, подбивает молодых женщин вступить на ту же стезю. Книга Вейнингера пользовалась колоссальным успехом и вызвала восхищенные отклики нескольких известных писателей того времени. Другим «признаком», или архетипом, был образ музы, или, как ее называли во Франции, femme inspiratrice («женщина-вдохновительница»), которая часто играла огромную роль в жизни и творчестве писателей и мыслителей.125 Биографию любого писателя можно смело поделить на периоды, соответствующие его отношениям с женщинами, успешно игравшими в его жизни роль femme inspiratrice. В свою очередь, существовало несколько категорий женщин-вдохновительниц, начиная от тех, кого во Франции называли aventuriere, стремившихся завести любовные отношения с известными людьми, и заканчивая идеалистками, ищущими платонической дружбы с мыслителями, для которых они становились последовательницами, соратницами по духу, или же покровительницами. Одна из самых известных femme-inspiratrice, Мальвида фон Мейзенбург, происходившая из семьи немецких аристократов, бежала в Англию, так как придерживалась демократических взглядов. Она жила во Франции и Италии и сыграла огромную роль в судьбах Александра Герцена и Рихарда Вагнера.126 Ее мемуары представляют собой галерею портретов знаменитых мужчин - патриотов и революционеров, композиторов, писателей и драматургов, а также философов и ученых.127 Именно она познакомила Ницше с другой, более молодой femme-inspiratrice, Лу Андреас-Саломе. Последней суждено было сыграть важную роль в судьбах многих известных людей того времени, от Ницше до Рильке, и закончить свою собственную карьеру в качестве профессионального психоаналитика.