Образ «роковой женщины» был также очень популярным «призраком». Это - образ женщины, которая разрушает гений мужчины или даже приводит его к гибели. Роковая женщина опасна также тем, что иногда появляется в обличье музы, как это делает Ребекка в драме Ибсена «Росмерсхольм». Близко к ней, однако более двусмысленный, стоит образ женщины, который Юнг определял как фигуру анимы. В качестве примера он приводил Айешу из романа Райдера Хаггарда «Она». Это тип женщин, производящих завораживающее впечатление на мужчину и способных с легкостью погубить его, однако, их чары можно побороть, как это произошло, скажем, в случае с Одиссеем и волшебницей Цирцеей.
Другая архетипичная фигура - образ Непорочной Матери. Риа Классен определила ее как тип женщины, которая помогает мужчине «сублимировать и одухотворять свои низменные инстинкты».128 В духовной жизни католических монахов эту роль играл образ Мадонны, а для Данте огромное значение имела фигура Беатриче.
Исследования в этой области любопытным образом отразились в романе Вилье де Лиль-Адана «Будущее Евы», в котором мы видим несколько женских архитепических образов.129 Одной из героинь романа является женщина-вамп Эвелина, совращающая честного отца семейства, что приводит его к полному краху и самоубийству. Другая героиня романа де Лиль-Адана Алисия отличается красотой, но вместе с тем глупа и вульгарна. Еще одно действующее лицо - женщина-фантазия, плод воображения главного героя романа Томаса Эдисона. Она является точным физическим повторением Алисии, но ее внутренняя пустота, по замыслу Эдисона, должна быть заполнена духом умершей женщины Адали, которая станет его «женщиной-вдохновительницей». Характерным проявлением духа того времени в романе можно считать то обстоятельство, что, работая над этим научно-фантастическим произведением, типичным для литературы конца прошлого столетия, автор обратился также к темам раздвоения личности и спиритизма.
В то время, когда проводились эти психологические дискуссии по поводу равенства полов, биологи, проводившие опыты в своих лабораториях, старательно искали новые способы подхода к тем же проблемам. Значительный прогресс был достигнут около 1830 года, когда Бэр в Германии, а за ним и другие ученые открыли и прояснили для науки явление овуляции. Мишле во Франции особо подчеркивал значение этих открытий для понимания психологии женщины и популяризировал их в свойственной ему романтической манере.130 Позднее, 1 июня 1889 года, в эпоху, когда физиологи еще только закладывали основы эндокринологии, в Биологическом обществе в Париже семидесятилетний исследователь Браун-Секар прочел доклад, посвященный воздействию на человеческий организм подкожных инъекций экстракта из половых желез морских свинок и собак.131 Он сообщил, что сделал курс из восьми инъекций одному пожилому человеку, результатом чего явилось необыкновенное физическое и психологическое омоложение пациента. Этим пациентом, как оказалось, был сам ученый, и те из присутствующих в зале, кто хорошо его знал, не могли не признать, что он выглядит на двадцать лет моложе своего возраста. Еще за несколько столетий до этого в результате опытов над кастратами стало известно, что мужские половые железы содержат вещество, производящее сильное воздействие на организм мужчины, а кроме того, значительно увеличивающее агрессивность человека вообще. Теперь наука получила доказательство «динамогенетического» воздействия половых желез, впоследствии подтвержденное открытием собственно мужского гормона. Браун-Секар отмечал параллели между этим физиологическим явлением и его воздействием на психологическое состояние человека. Вполне возможно, что именно это открытие подтолкнуло Фрейда к созданию теории либидо, которое он изначально рассматривал как явление психо-биологического характера, где в основе лежит неизвестное химическое вещество.