Пьер Жане принадлежал к тому поколению ученых, которые считают своим долгом большую часть своего времени и сил уделять официальным академическим занятиям, а также работе в признанных научных обществах и журналах. Он был активным членом Неврологического Общества, Медико-Психологического Общества и особенно Психологического Общества и выполнял различные обязанности в Академии Моральных и Политических наук. Согласно свидетельству всех знавших его людей, Жане был очень пунктуален в отношениях с коллегами. Он не столь часто выступал в Психологическом Обществе, но регулярно посещал все заседания и иногда делал во время выступлений заметки. Если же он действительно принимал участие в обсуждении сообщений, то обычно как бы «переводил» их содержание на язык своих собственных теорий.
Мы не обладаем информацией, позволяющей судить о преподавании Жане философии в лицеях, но можно с уверенностью предположить, что он делал это на том же уровне, на каком позднее преподавал в Коллеж де Франс и других заведениях. По всеобщему мнению, Жане был великолепным лектором. На какую бы тему он ни читал лекцию, аудитория с самого начала слушала его, затаив дыхание. Пастор Уолтер Хортон из Нью-Йорка, посещавший лекции Жане зимой 1921-1922 года, так пишет о его слушателях:
Уже на первой лекции мрачная, обшарпанная аудитория была заполнена до отказа, и всю зиму студенты слушали его лекции с неослабевающим интересом, не обращая внимания на неудобные скамьи без спинок и плохую вентиляцию. Популярность этого курса лекций в какой-то степени можно было объяснить блестящим, поистине вольтеровским остроумием Жане, передать которое не в состоянии никакие попытки, но в основном важностью темы и оригинальностью взглядов автора. Я уверен, что не один я из присутствовавших на его лекциях иностранцев считал, что уже одни эти лекции с лихвой возместили ему расходы на поездку во Францию.55
Манера Жане говорить была четкой и живой, а стиль его речи представлял нечто среднее между письменным и устным стилем. О его манере читать лекции можно судить по публикации стенографических записей его лекций с 1920 по 1929 годы. Поскольку эти записи не были отредактированы автором, они содержат некоторые оговорки, такие как «Арнольд Мейер» вместо «Адольф Мейер», и некоторые шутки, которые преподаватель, читающий лекцию, может себе иногда позволить, но, если стенограмма предназначена для публикации, он обязательно их уберет при редактировании. Например, Жане имел обыкновение говорить, что «любовь - это гипотеза, трансформировавшаяся в идею-фикс».56 Иногда, когда дело касалось того, что действительно сильно его волновало, Жане начинал говорить с необычайным воодушевлением, для большей выразительности сопровождая свою речь жестикуляцией. Один из участников Международного психологического конгресса в 1937 году в Париже рассказывает о том, что во время выступления Жане его попросили говорить медленнее с тем, чтобы дать возможность переводчику успевать переводить его речь, но через несколько минут Жане забыл об этом и начал говорить быстро, при этом любопытно, что переводчик, который сидел в своей кабине, откуда он не мог видеть Жане, казалось, был захвачен тем же воодушевлением и повторял жестикуляцию докладчика, «что производило впечатление телепатии».