Но всё же в этом не было ничего необычного. «Аджаристан» видел в своей жизни немало таких штормов. Видел их и Александр Яковлевич Стрельцов, стоявший сейчас на вахте, заклинившись между стенкой рубки и машинным телеграфом, и зорко смотревший вперед.
Он испытывал только неудобство от непрекращающейся качки и хотел одного: чтобы скорее наступило утро.
Ему надо было обойти всё судно и посмотреть, нет ли каких-либо повреждений, причиненных штормом.
Совсем не об этом думал Гончаренко, стоявший за штурвалом. Он впервые попал в такой сильный шторм, и каждый раз, когда судно начинало дрожать, выбрасывая из воды винт, Валерию становилось жутко: «А вдруг судно не выдержит и переломится!».
Но он старался отогнать от себя эту неприятную мысль и сосредоточивал всё внимание на компасе, внутри которого качалась картушка[1] с магнитными стрелками.
Ему это удавалось плохо, каждый новый удар зыби напоминал, как казалось Гончаренко, об опасности.
Внезапно черноту ночи прорезала молния и на мгновение осветила пенящуюся поверхность моря. То, что увидел в эту секунду Валерий, наполнило его страхом.
Совсем недалеко от «Аджаристана», среди водяных белоголовых гор, нырял силуэт парусника.
Мачты были без парусов, только на одной рее болтался изодранный на тонкие полосы марсель. На палубе копошились черные фигурки людей. На корме парусника Валерий успел прочесть часть названия: «Сид…»
«Летучий Голландец!» — мелькнуло у него. На секунду Валерий выпустил штурвал из рук. Судно повалило на левый борт.
К штурвалу, балансируя, подбежал Стрельцов и начал быстро перебирать ручки, приводя судно на курс.
— Гончаренко! Что с вами? Укачались? — спросил, наконец, старпом.
— Я видел, Александр Яковлевич, «Летучего Голландца», — тихо и мрачно сказал Гончаренко.
— «Летучего Голландца?» Что за ерунду вы городите? Становитесь на руль и держите лучше. Не выпускайте штурвала из рук… Чёрт знает что! Вечно у этих парусников огни не в порядке, — пробормотал Стрельцов, уступая штурвал Гончаренко и устраиваясь с биноклем на старом месте, у телеграфа.
Гончаренко чувствовал себя плохо. Качка давала себя знать. Подташнивало.
Сменившись с вахты, Валерий спустился к себе в каюту и улегся на койку. Виденный при свете молнии корабль не давал ему покоя. «Не может быть, что я видел «Летучего Голландца». Ведь это сказка», — думал он.
— Что с тобой, Валька? — спросил его Иван Рожков, партнер по вахте, пожилой и серьезный матрос, увидя бледное лицо и остановившиеся глаза Валерия.
— Да так, ничего, — отозвался тот. — Слышал, старпом про «Голландца» рассказывал? Так вот, я его видел.
— Видел? — изумился Рожков. — А ну, расскажи.
Валерий решил никому не рассказывать о таинственном корабле, но теперь желание произвести впечатление на товарища заставило его, сильно сгустив краски, описать «страшную» встречу. Валерий даже добавил, что видел самого Вандердекена, стоявшего у мачты и протягивавшего руки к «Аджаристану». Он уже сам почти верил в то, что это было именно так.
Рожков засмеялся и покачал головой:
— Ты меня за дурака считаешь? Кому-нибудь другому рассказывай!
— Не веришь? — обиделся Гончаренко. — Клянусь чем хочешь. Вот, старпома спроси. Я даже надпись на корме почти прочитал, «Сид» начинается.
— Ну Александр Яковлевич сказочник известный. Вы наговорите. Та вахточка собралась, кажется.
— Дело твое, можешь не верить. В общем, ждите несчастья, — тоном оракула сказал Гончаренко.
Неожиданно раздался страшный удар, казалось, что судно наскочило на скалу.
— Вот, вот, я говорил! — закричал Валерий.
— Под днище дало, — спокойно заметил Рожков, укладываясь на койку. — Не робей, брат.
На следующий день «Аджаристан» благополучно ошвартовался в одной из многочисленных гаваней Калькутты.
Вся команда уже знала, что Валерий Гончаренко видел «Летучего Голландца». К нему подходили и просили в подробностях рассказать о том, какой был парусник и не слышал ли он криков.
Линде таинственно отозвал его в сторону и спросил:
— У Вандердекена, вероятно, уже и борода выросла. Не разглядел? А?
Гончаренко видел, что товарищи подтрунивают над ним. Он уже сильно сожалел о том, что рассказал про «Голландца» Рожкову, который разнес это по всему теплоходу. Он отмалчивался, огрызался, говорил, что пошутил и хотел только попугать Рожкова, и никакого «Голландца» на самом деле не видел, но ничего не помогало. Его упорно и серьезно просили еще и еще раз повторить историю встречи с призрачным фрегатом. Теперь уже трудно было доказать, что он шутил и хотел посмеяться над ребятами.