– Так, я не поняла, – проговорила я возмущенно. – Что за бунт на корабле?
Кот чинно уселся перед дверью на задницу и принялся вылизывать переднюю лапу. Мол, я тебя не знаю и с места не сойду.
– Это что, какой-то знак свыше, что отныне меня считают графоманкой и мне внутрь нельзя? – поинтересовалась я.
Кот в ответ на мою иронию громко чихнул и принялся за вторую лапу.
– Отличный прием, ничего не скажешь.
Да, мать, дожилась: собственные персонажи против тебя бунтуют. Ну, ладно, может, кот с самого начала обижен. А филин? Его я вообще не помню ни в одном из своих произведений. Поналетели тут, понимаешь!
– Лучше бы ты и дальше с дятлом общался, – заключила я. – А то некоторые птицы на тебя плохо влияют.
Хотя уверенности в том, что филин – новый приятель дымокота, у меня не было. Может, они старые враги? Я ведь в хижине не так уж часто появляюсь и понятия не имею, как в мое отсутствие кот проводит время. Может, вечеринки закатывает для всех лесных жителей.
А может, и не бывает его тут совсем. Как там в философии? Объективная реальность существует, пока ее воспринимает индивид. И если он чего-то не воспринимает – то этого и не существует. Или как-то по-другому?
В общем, хижина-то уж точно реальность не объективная. Скорее, умозрительная. Так может, стоит мне проснуться в своем обычном мире, как она перестает существовать – до следующего моего появления? Ведь как-то кот обходится без корма… Может, конечно, мышей ловит? Никогда не видела в хижине мышей.
– Пусти меня в дом, меховушечка, – проворковала я, поглаживая кота по холке. Зверь довольно заурчал. – А я тебе молочка налью, а?
Зверюга и не подумала сдвинуться с места. А когда я попыталась открыть дверь, она оказалась запертой.
– Нормально…
Дымокот снова зашипел, да так зло, что я на всякий случай отдернула руку. Обиженно заявила:
– Ну и ладно! Сиди тут голодный.
Кот недовольно сверкнул глазами, но от двери так и не ушел. Интересно, здесь где-нибудь есть ключ? Как-то я раньше этим вопросом не задавалась.
Я спустилась с крыльца. Кот следил за мной. От калитки послышалось недовольное уханье. Филин тоже наблюдал. Ээээ… звери решили выгнать меня из теремка? Вот это преступный сговор, вот это размах интриги!
А может, они там елку нарядили и не хотят раньше времени сюрприз испортить? Я попыталась представить, как филин с дятлом развешивают на елке шары, а дымокот жрет дождик… Мда. Может, зверье еще и пирог приготовило? Ага, с яблоками и корицей!
Я сделала вид, что смирилась и просто прогуливаюсь вдоль стены дома. Между прочим, там ведь черный ход есть. Его, может, кот не запер. Воспрянув, я едва не бегом бросилась на задний двор.
Но зверье оказалось не таким наивным. Задняя дверь тоже не поддавалась.
– Да вы издеваетесь, – буркнула я.
И только тут заметила, что небольшое окошко у черного хода приоткрыто.
Я оглянулась.
Ни кота, ни филина видно не было.
– Ну ладно… – пробормотала я. Мы не гордые, можно и в окошко залезть разок. А потом провести разъяснительную беседу с дымокотом!
Насвистывая: «Трус не играет в хоккей», я открыла окно пошире и неуклюже забралась в дом, оказавшись на маленькой кухне. Никаким пирогом тут и не пахло. А вот аромат кофе стоял насыщенный. На столе обнаружилась открытая жестянка.
Я направилась в гостиную, пытаясь понять, какие еще отличия от привычного положения дел в хижине могут отыскаться…
В камине, как всегда, весело потрескивало пламя. Кочерга была прислонена к креслу, качалке, с которого пропал клетчатый плед с оленями. Вот это новость!
На низком столике возле кресла стояла большая кружка с пингвинами. Над ней еще поднимался парок. Не успела я как следует осмыслить это открытие, как за спиной раздалось:
– Наконец-то! Я уж думал, ты никогда не заявишься!
Я настолько не ожидала обнаружить в хижине человека, что поначалу просто не поверила в происходящее. Развернулась и уставилась на мужчину, стоявшего в двух шагах от меня. Он был выше меня на полголовы, темноволосый, кареглазый, с прямым носом, и скулы такие – не слишком выраженные, знаете ли, и подбородок не квадратный… приятное лицо. Неопрятная прическа, трехдневная щетина и мятый свитер какого-то странного фасона (длинный, вроде вязаного плаща с крупными металлическими застежками) лишь добавляли образу некоторой симпатичной небрежности, но не делали отталкивающим. Джинсы на мужчине тоже были потрепанные, а вот обуви не обнаружилось вовсе. Даже дырявых носков не было…
Мужчина не казался силачом, но, когда он, резко сократив между нами расстояние, ухватил меня за руку, ощущение было такое, будто конечность зажало тисками. Я вскрикнула и попыталась отшатнуться.