— В смысле?
— Насколько я понимаю, здесь напрочь отсутствуют места, где Гарри мог бы надежно спрятать слиток золота.
— Это нам уже известно.
— За исключением вот этой решетки, — добавляет Клемент.
— Вы с ума сошли? Одному богу известно, сколько крыс под ней бегает.
— Очень может быть, только, пупсик, я шагу отсюда не ступлю, пока не проверю. Просто для собственного успокоения.
Он приставляет отвертку к краю решетки и ударяет по ее ручке молотком. Ему удается загнать острие инструмента в щель лишь после нескольких ударов, зато железка вылезает из бетона на целый сантиметр.
— Может, встанешь на ступеньки, на случай появления компании наших пушистых друзей?
Идея неплохая, вот только мое любопытство уже распалено.
— Да ладно, постою. Вылезут, так убегу.
Клемент поднимается на ноги, поддевает решетку носком ботинка и пинком отшвыривает ее в сторону. В полу чернеет квадратный провал.
Я с ужасом ожидаю эдакого парафраза легенды о Гамельнском крысолове, в котором мы с Клементом улепетываем на лестницу от сотен хвостатых тварей. Признаков какой бы то ни было жизни, однако, не наблюдается.
— И что дальше? — интересуюсь я.
Клемент поднимает лампу и направляет ее в дыру. Как ни тянет меня взглянуть, все же предпочитаю услышать подтверждение, что никаких крыс там нет.
Он приседает на корточки, упирая светильник в бедро.
— Пупсик, там что-то лежит.
— Вот как?
Неужто я нашла потерянный выигрышный лотерейный билет? Подкрадываюсь к провалу и заглядываю внутрь.
— Что это?
— Пока непонятно. Есть только один способ узнать.
Клемент медленно опускает в дыру руку, по самый локоть. И спустя пару мучительных секунд извлекает пластиковый контейнер. Обычная коробочка из прозрачного белого пластика, разве что изрядно перепачканная.
Находка в восторг меня не приводит, и я немедленно делаю заключение:
— Ставлю пять фунтов, что это забытый завтрак какого-нибудь работяги.
Клемент с улыбкой смотрит на меня.
— Принимаю пари. Держи.
Он протягивает мне контейнер, и в первый миг я даже отшатываюсь, не испытывая никакого желания мараться о грязный пластик. А впрочем, все равно руки у меня в пыли да крысиной моче, чего уж неженку из себя строить. И я берусь за коробку правой рукой.
— Обеими руками! — предупреждает Клемент.
— Да не такая уж я и хилячка.
С негодованием хватаю контейнер, и мое запястье немедленно прогибается под его тяжестью. К счастью, Клемент предусмотрительно не отпускает коробку, и ее падения удается избежать.
— Черт! Да что здесь такое? Весит целую тонну!
— Не тонну. Я бы сказал, эдак под пять кило.
Он ставит контейнер на пол и снимает крышку. Содержимое коробочки, как нам открывается, завернуто в газету.
Клемент осторожно вытаскивает сверток и кладет на бетон. Затем так же медленно начинает разворачивать бумагу.
— Охренеть! — бормочет он.
На пожелтевшей газете нашим глазам предстает содержимое тайника.
И уж будьте уверены, это не кусок сыра и не сэндвич с маринованными огурчиками.
Я так и падаю на колени, совершенно не заботясь о чистоте джинсов. Впрочем, они все равно уже безнадежно уделаны.
Как ни вглядываюсь в найденный предмет, все равно глазам своим не верю.
— Это ведь…
Мы смотрим друг на друга, затем снова на находку. Это слиток золота. Настоящего, взаправдашнего золота! Клемент прыскает, и в следующее мгновение заходится громогласным хохотом. Его смех заразителен, и я немедленно присоединяюсь к оргиастическому веселью.
Облегчение, радость, потрясение — сущий взрыв эмоций распаляет нашу истерику.
У меня начинают болеть мышцы живота, а из-за слез уже ничего не вижу. Эхо многократно разносит наш хохот по всему залу.
Проходит несколько минут, прежде чем мы успокаиваемся.
— Черт, у нас все получилось, пупсик.
Я молчу, не в состоянии озвучить ни одну из мыслей, что выделывают кульбиты у меня в голове. За какие-то десять минут меня вышвырнуло из глубин отчаяния на самый пик восторга, и потому мне толком и не осознать происходящее.
Я ошалело смотрю то на Клемента, то на золотой слиток на бетонном полу. Нелепо до невозможности. Невозможно до нелепости.
Поскольку слов для выражения своих чувств мне решительно не подобрать, я прибегаю к наилучшей альтернативе — обнимаю Клемента.
— Спасибо, — шепчу я. — Я… Я…
— Только не говори, что любишь меня, пупсик, — смеется он. — Это только испортит вечер.