Когда я вновь появляюсь в гостиной, освежившаяся и переодевшаяся в джинсы и туфли на каблуках, по экрану как раз бегут заключительные титры.
— Отпадная вещь!
— Рада, что вам понравилось. Тогда выходим?
Клемент с готовностью вскакивает и выключает телевизор.
— Ты довольно неплохо начистила перышки, — комментирует он мой внешний вид. — Для чувихи, которая совсем не носит платьев.
— Хм, спасибо, наверное.
— Так куда мы идем?
— Километра через полтора есть приличный паб, «Слизняк и латук» называется. Я бокалом ограничиваться не собираюсь, так что пройдемся пешочком. Дождь вроде утихает.
— Давай, веди.
Пока мы выходим из дома и идем по темным улицам, Клемент насвистывает «Теперь я твой друг» из «Истории игрушек».
— Перестаньте свистеть, пожалуйста.
Он упрямо продолжает еще несколько секунд, но затем все-таки занимает рот сигаретой.
— Ну так как, пупсик, придумала, куда спустить наличность, что выложит Пауэлл?
— Кое-какие идеи имеются. Дому нужен ремонт, а мне — отпуск.
— Отпуск?
— Да, отдохнуть где-нибудь.
Клемент глубоко затягивается и медленно выпускает дым, явно о чем-то задумавшись.
— А вот у меня никогда не было отпуска.
Уж не намек ли это, что он хочет составить мне компанию? Ну нет, это вряд ли. Деликатный подход — это не про него.
— Правда никогда?
— He-а. Разве что ненадолго ездил в Северный Уэльс, в Лландидно. Может, на отпуск и потянет.
— И как же вы оказались в Лландидно?
— Особого выбора у меня и не было. Когда началась война, большинство детей эвакуировали из Лондона.
И хотя за последние дни мы значительно сблизились, выслушивать бредовые россказни Клемента мне по-прежнему нелегко. По правде говоря, я бы предпочла, чтобы он вообще не заикался об этом своем воображаемом прошлом. Тогда я даже смогла бы притворяться, будто все совершенно нормально. Прямо как при романе с женатым мужчиной, когда приходится избегать определенных сторон его жизни, о которых лучше не задумываться. Только в случае с Клементом надо игнорировать не обманываемую жену, а его бредовые идеи.
— Хотя там было вполне неплохо, — не унимается Клемент. — Я жил в доме престарелой валлийской пары, Айвора и Меган Дейви. Хорошие люди.
Меня так и подмывает расспросить его, однако я сдерживаюсь. Нечего ему потакать. К сожалению, мое молчание отнюдь не останавливает поток его меланхолических воспоминаний.
— Мне тогда было шесть или семь, и до этого я еще ни разу не видел моря или пляжа. Мир словно бы вырос раз в десять.
— Что вы хотите сказать? — в конце концов не удерживаюсь я.
— Попробуй представить, что у тебя всю жизнь перед глазами были одни кирпичные стены, и вдруг ты стоишь на пляже и смотришь на море. Небо казалось таким огромным, как будто у него нет начала и конца.
— И как долго вы там пробыли?
— Не помню. Но вот отъезд помню хорошо, тот последний день на вокзале. Все остальные дети нарадоваться не могли, что скоро встретятся с родителями. А мне, наоборот, не хотелось уезжать.
Клемент щелчком отправляет окурок в канаву.
— Отпуск ведь таким и должен быть, да? Когда не хочется, чтобы он заканчивался.
— Пожалуй, да.
Мы сворачиваем за угол. К некоторому моему облегчению, «Слизняк и латук» уже прямо через дорогу.
— Вы голодны? — спрашиваю я, решительно закрывая тему предыдущего разговора.
— Просто умираю.
Пересекаем улицу и через двойные двери заходим в небольшой бар заведения.
В самом начале наших с Карлом отношений мы наведывались сюда довольно часто. По прошествии времени — как, наверное, и большинство пар — выбираться куда-либо мы перестали, предпочитая еду навынос и алкоголь из холодильника.
Для вечера понедельника в баре оказывается на удивление многолюдно, и все столики, примерно с десяток, заняты. Я всматриваюсь через арку в большой зал. Там, к счастью, свободных мест полно.
— Возьмем выпивку и устроимся в другом зале.
Клемент кивает, и мы направляемся к стойке.
— Светлое? — уточняю я.
— Ага, спасибо.
Мы дожидаемся, пока на нас не обратит внимание молоденькая барменша. Косметики, на мой взгляд, могло бы быть и поменьше. То же самое относится и к ее декольте.
— Что будете заказывать? — воркует она.
— Пожалуйста, пинту «Фостерс» и бокал сухого белого вина. И большой, пожалуйста. — Поворачиваюсь к Клементу. — Ничего не имеете против «Фостерс»?
А он даже не реагирует. Стоит и зачарованно пялится на грудь девушки, пока та наполняет ему бокал.