Ох, ладно, пришло махом, ушло прахом.
Чего, впрочем, не скажешь о клементовской «Зиппо».
Чтобы как-то скоротать остающиеся пятнадцать минут, ставлю чайник и завариваю чашку ромашкового чая. Клемента подобная экзотика не прельщает, и я готовлю для него чифирь. С полученным напитком он устраивается смотреть на ноутбуке финал Кубка 1971-го.
— Стерлинг объявится через минуту, так что ухожу в зал.
— Хорошо, пупсик.
— Так вы обещаете оставаться здесь и не вмешиваться?
— Ну ты же знаешь, что по части обещаний я не силен, но не переживай. Буду сидеть здесь.
Хлопаю его по плечу и направляюсь в торговый зал.
В самых дверях Клемент окликает меня:
— Пупсик!
— Да?
— Если что не так, ты сразу же зовешь меня. Договорились?
— Договорились.
Прямо с пакетом в руке я на ватных ногах бреду ко входу для покупателей и отпираю дверь. Снимаю объявление и укрываюсь за прилавком.
Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вздохов.
«Десять минут, и все закончится».
Наконец, мужественно открываю глаза и сразу же вижу за витриной красные огни. У обочины напротив магазина паркуется какой-то огромный автомобиль — «Бентли», если не ошибаюсь. С водительского места вылезает грузный мужчина в сером костюме и семенит к другой стороне машины. Открывает заднюю дверцу и чуть ли не вытягивается по стойке смирно.
Из салона выбирается старик, поправляет на себе темно-синий пиджак и важно кивает толстяку.
Затем разворачивается и, хлопнув по крыше автомобиля, направляется к магазину.
В одном не могу отказать Дэвиду Стерлингу: он пунктуален.
— Добрый вечер, мисс Бакстер. Полагаю, у вас все в порядке?
Вымогатель закрывает за собой дверь и оглядывает торговый зал. В своем пиджаке, накрахмаленной белой рубашке и желтом галстуке выглядит он не страшнее какого-нибудь председателя клуба любителей игры в шары. Вот только в данном случае вид совершенно обманчив.
Стерлинг неторопливо подходит к прилавку.
— Как поживает ваша мама?
— Не ваше дело, — цежу я.
— В понедельник мне снова пришлось наведаться в больницу. Вероятно, вы догадываетесь, кого я навещал.
— Нет! — пытаюсь я испепелить его свирепым взглядом.
— Своих компаньонов, мисс Бакстер, своих компаньонов. Мистера Черного уже выписали, но вот мистеру Синему, боюсь, на койке придется подзадержаться. Подозреваю, остаток жизни он будет ходить с тростью.
— Какая жалость!
— Вы совершенно правы, вдобавок такое неудобство для меня. Впрочем, у меня есть и другие славные ребята, на кого я могу положиться.
Он поворачивается и кивает на улицу.
— Видите двух мужчин в машине? Дональд и Теренс, оба многоуважаемые отставные полицейские с безупречной карьерой. Дональд — мой водитель, а Теренс отвечает за безопасность моих вложений в недвижимость.
Я смотрю на «бентли». Одного из упомянутых Стерлингом, толстяка, я уже видела. Второго не разглядеть, да мне и плевать.
— Ну так и что?
— Не люблю лишний раз рисковать, мисс Бакстер. Прав ли я в своем предположении, что отправивший в больницу моих компаньонов тип где-то поблизости?
Я не удостаиваю вымогателя ответом, но, судя по всему, таковой все равно написан на моем лице.
— Так я и думал. Что ж, мисс Бакстер, вам следует помнить, что Дональд и Теренс наблюдают за нами и в случае чего послужат надежными свидетелями. При малейшем намеке на насилие полиция прибудет буквально через несколько секунд, и я гарантирую, что преступник будет наказан по всей строгости закона.
— Давайте поскорее покончим с делом.
— Всецело за подобный подход, — невозмутимо отзывается Стерлинг.
Я достаю из-под прилавка пакет и кладу его перед собой.
— Здесь вся требуемая сумма, но сначала я хочу получить долговую расписку.
Старик достает из внутреннего кармана пиджака сложенный листок бумаги.
— Вы об этом?
— Именно.
— Несомненно, я с удовольствием передам данный документ…
Он на мгновение смолкает и держит бумагу дразняще близко от меня, словно бы провоцируя выхватить ее.
— …мистеру Паттерсону.
— Что-что?
— Я сказал, мисс Бакстер, что с удовольствием передам данный документ мистеру Паттерсону.
— Вот ведь незадача какая, — огрызаюсь я. — Как раз его-то здесь и нет!
— Где же он тогда?
— Откуда мне знать, черт побери? Этот человек для меня мертв!
— Вот те на. Плохо, коли так.
И Стерлинг с театральной неторопливостью убирает расписку обратно в карман.