— Вообще-то это ей тоже по силам.
Клемент качает головой, словно бы предполагал лишь в шутку. Я открываю под картой список с уменьшенными фотографиями каждого сооружения.
— Ага, вычеркиваем почти половину, поскольку это нетрадиционные церкви.
— Подумаешь, каких-то пять-шесть колоколен, — ворчит Клемент.
— Лично меня беспокоит вовсе не количество, а как мы попадем на каждую из них.
— Выбора у нас нет, пупсик. Будем плести какую-нибудь фигню.
— То есть врать священникам?
— Ага, и положимся на волю Божью.
Крайне сомнительно, что Господь благоволит подобным методам, но раз уж уточнить у него я не могу, остается положиться на Клемента. Это заключение порождает смутную тревогу: весьма и весьма вероятно, что обман духовных чинов окажется не самым худшим нашим проступком на сегодня.
«Простите, отче. Кажется, я собираюсь согрешить».
Поезд с лязгом останавливается под обширной крышей вокзала Ватерлоо.
Клемент уже на ногах, стоит в нетерпении перед дверьми вагона, и я присоединяюсь к нему. Наконец, двери с шипением раздвигаются, и он шагает на платформу, принюхивается и оборачивается ко мне:
— Чуешь, пупсик?
По мне, так воздух грязноват, но без какого-то выраженного запаха.
— А что я должна почуять?
— Запах Лондона! — торжественно возвещает он. — Величайшего города во всем мире!
Сама я отнюдь не поклонница величайшего города, однако решаю оставить свое мнение при себе. Я бывала в столице бессчетное количество раз, и чувства она у меня вызывает неизменно смешанные. Непостижимым образом Лондон одновременно и ошеломляюще огромный, и жутко клаустрофобический. Кому-то по душе его постоянная суматоха, но вот я толп не люблю, так же как и несмолкающий шум.
Несмотря на подобное двойственное отношение к нашей многолюдной столице, я наведываюсь сюда довольно часто, поскольку здесь находятся самые лучшие книжные магазины на планете. Посреди шума, грязи и безликих толп затеряны оазисы спокойствия — старомодные магазинчики, попрятавшиеся по закоулкам и ждущие лишь тех, кто по-настоящему хочет их отыскать. Для книголюбов вроде меня подобные лавки — сущие анклавы нирваны.
Увы, вряд ли сегодня получится посетить хотя бы один.
Рука Клемента тянется к карману безрукавки, однако под моим хмурым взглядом послушно опускается без добычи.
— Мне нужно покурить, пупсик, да и поесть тоже не помешало бы. На полный желудок легче думается.
Никотиновый голод меня не гложет, однако урчание в животе напоминает о пропущенном завтраке.
— Хорошо, сначала перекусим.
И мы идем по нескончаемой платформе: впереди целеустремленно шагает Клемент, за ним семеню я.
— Вы не могли бы идти чуть помедленнее? — пыхчу я.
Клемент останавливается и оборачивается.
— Прости, пупсик. Хочешь на закорки?
Разумеется, это шутка, однако предложение весьма соблазнительное. Посмеиваясь, он уже медленнее продолжает путь к турникетам.
На этот раз обходится без приключений, и мы оказываемся под сводом огромного зала ожидания.
Вот этот Лондон я ненавижу. Мне даже не прикинуть, сколько народу в этом обширном пространстве, но, на мой вкус, чересчур много. Кто просто околачивается, кто несется по кафельному полу — одни с сумками, другие с чемоданами на колесиках. Некоторые как будто даже и не знают, куда идут. А те, что знают, даже не смотрят, куда идут.
Клемент примыкает к лиге околачивающихся.
Он стоит, подбоченившись, и оглядывает зал слева направо, сверху вниз.
— Черт, тут уже все по-другому, — бормочет он.
По периметру зала выстроились десятки магазинчиков и киосков, и Клемент одну за другой изучает их вывески.
— А что…
— Не надо, Клемент. Не надо.
— Как угодно, — пожимает он плечами. — Где тогда перекусим?
— В «Старбаксе». Мне определенно не помешает кофеин.
Настает мой черед возглавлять марш, и мы пробиваемся через толпу к кофейне. В отличие от прогулки из моего магазина часом ранее, на этот раз наряд Клемента взглядов не притягивает. Только в Лондоне его наряд и может считаться нормальным.
Заходим в «Старбакс» и встаем в небольшую очередь.
— Что будете есть? — спрашиваю я.
— Здесь подают английский завтрак?
— Нет.
— Ну и ладно. Тогда ограничусь парочкой сэндвичей с беконом.
— Клемент, это не какая-то тошниловка. Выберите, пожалуйста, из того, что есть.
Его глаза следуют за моим пальцем, указывающим на меню над прилавком. Несколько секунд он изучает перечень блюд, который, судя по выражению его лица, в восторг его не приводит.