На последней Катькиной фразе я вздыхаю, собираю ладони в кулаки, поджимаю губы, молчу.
- Катюня, все у нас обеих хорошо, а родим детишек, будет еще лучше! - обнимая девушку, произношу я. - Идём в палату, Кать, у меня что-то живот прихватывает.
До вечера лежу, даже в туалет на "утку" хожу. Катя несколько раз ее выносит. Я не протестую, не хочу ее от себя отпугнуть.
После ужина ко мне приходят бабуля и Пашка. Сыну моему третий год. Он ужасно забавный и болтливый "почемучка". Неожиданно ему понравилась Катюня. И Пашка начинает заваливать её вопросами "почему" и "отчего". Пока я с бабушкой общаюсь, боковым зрением наблюдаю за ними. Катя подробно и доходчиво объясняет моему сыну все, что его интересует. Он ее веселит своей болтовней.
Спустя минут тридцать мои уходят. На прощание Пашка обнимает и целует Катю, приглашает в гости. Она обещает обязательно прийти.
Часов после девяти наши тетки устраивают второй ужин. От запахов домашней еды мой желудок начинает урчать. У меня тоже в тумбочке литровая банка с картошкой и курицей стоит. Я так поздно обычно не ем, но сегодня решаю сделать исключение, тем более женщины зовут нас к столу, который уже предусмотрительно отодвинут от стены.
- Майка, Катька, нечего тут из себя строить принцесс, давайте живо к столу, - приказным тоном обращается к нам тётя Люда. - На вас смотреть страшно. Худющие, кожа да кости. Мужик - он паскуда такая - у батареи греться не любит.
После позднего ужина мы с Катей опять идём погулять. Снова садимся на скамейку только в закутке, где утром анализы в банках ставят. Там нас никто не увидит и не услышит. Сначала молчим, потом Катю прорывает.
- Он бросил меня, Май! Не просто бросил, а женился в Москве втихаря, - выдыхает вместе со всхлипом, а потом выдаёт сдавленный гортанный вой.
Катюня, придушено подвывает долго. Я глажу ее по спине. Из туалета недалеко от нас выходит Люда. Посмотрев в нашу сторону, уходит и возвращается со стаканом воды.
- Катя, пей! Послушай меня, девочка, - говорит женщина тихо и вкрадчиво. - Мне в следующем году будет 50-т лет. В двадцать по просьбе мужа сделала аборт. Больше беременностей у меня не было. Я лечилась долго. Мужик мой ушёл к другой, она ему родила. Жила я много лет со вдовцом. Вырастила с ним его детей. Выучились, уехали, а год назад и он - за ними. И вот итог. Одна как перст. Так что подумай, детка!
В душе я очень признательна этой внешне не доброй женщине, теперь понимаю, что её суровость - результат своего очень жестокого опыта. Людмила уходит без советов и поучений. И за это я ей тоже благодарна!
Мы сидим молча. Катюня перестала выть и икать, что уже хорошо. Обнимаю её.
- Кать, а предохраняться ты не пробовала? А что заставило тянуть до такого срока, если все так у вас зыбко было?
- Я предохранялась, в том-то и дело. Таблетки пила. Была уверена, понимаешь? Как так получилось, не знаю. А о беременности я узнала случайно, Май. Помнишь нас на медосмотр погнали? Вот там меня гинеколог, ну та, ужасно неприятная тётка, старая, толстая, грубая, и обрадовала, что у меня беременность восемь недель. Майка, я от её слов в обморок грохнулась. Когда в себя пришла, она меня так отчитала. Пересказывать не хочется, хорошо, что открыто блядью и проституткой не назвала.
- Катюнь, ну как ты до восьми недель не заподозрила о беременности? Месячные, токсикоз, изменения вкуса, грудь увеличивается, побаливает. Ну?
- Май, может на фоне приёма таблеток, но никакого токсикоза у меня нет и не было. Грудь не болит, и не увеличилась. Как был скромный первый, так и остался. Месячные буквально на днях были, правда, скудные совсем. Врач вчера мне объяснила, что такое случается, такие выделения называются "прорывными".
- Кать, а ты мужчине своему про беременность говорила? Он что? - ещё тише и мягче произношу я, боясь, что девушку сейчас опять прорвет.
- Да, когда мне стало известно, я ему позвонила в Москву на домашний телефон его брата, потому что два месяца назад он уехал на учёбу в Зеленоград, потом по плану в санаторий в Хосту. По моим подсчётам на день моего звонка, он уже должен был вернуться. И, да, сам ответил на звонок. На мои слова о беременности, сказал жестко:"Делай аборт. У меня не может быть детей. Я тебе справку покажу." И бросил трубку. Пять дней назад он приехал, сунул в нос мне жёлтую, старую справку, что в детстве паротитом болел, в простонародье эту болезнь свинкой называют.
- И, Кать, ну болел он этим паротитом, и что? Он теперь бездетный что-ли?
- Да, так и сказал:"У меня не может быть детей. Я даже за бездетность не плачу". Майя, а у меня кроме него никогда и никого не было, понимаешь. Он мой первый и единственный мужчина, - всхлипывая произносит Катя, и переходит снова на тихий вой. - А позавчера я, решила его форменную рубаху в стирку бросить, стала из карманов все доставать, а там справка из ЗАГСА Москвы о заключении брака, датированная месяцем ранее, ещё до санатория. Я, конечно же, смолчать не могла, сунула справку ему в морду. Он спокойно ответил: "Мне карьеру нужно делать. У тебя, Катерина, кроме внешности Ким Бессинджер ничего и никого. Моя жена - генеральская дочка, и я уже получил новое назначение." Бросила его вещи и ушла раньше на работу. Вернулась, на столе ужин, в вазе гвоздики, на диване коробка с дефицитными финским сапогами и записка:"Не дури, делай аборт!!!" И все, пустота, ни человека, ни вещей. Майя, как мне дальше жить? У меня даже квартиры своей нет. Та, в которой мы жили, его служебная. Мне её освободить скоро придётся. Ииии, куда я с ребёнком, скажи мне? А декрет, кто меня и малыша кормить будет, а? Да и подготовиться к его рождению нужно, коляска, пеленки-распашонки и другие необходимые вещи для ребёнка? Ну, какой ребёнок, Май?!