мужчиной, также историком, он представился выпускником
исторического факультета ленинградского института.
28
– Я вынужден временно работать не по специальности, но
мне не хотелось бы потерять свои знания древнегреческого
языка. Слишком много времени и сил я отдал для его изуче-
ния. Нет ли в фондах Вашего музея каких-нибудь текстов на
этом языке? Я готов совершенно бесплатно сделать их перевод
для музея. Может быть, это поможет расширить его экспози-
цию.
– Я попробую что-нибудь подыскать подходящее. Только
работать Вам придется в стенах музея: экспонаты запрещено
выносить отсюда. Приходите в субботу утром. Посмотрите,
что я сумею найти.
На субботу был назначен всего один рейс в Кабардинку. За-
грузившись накануне, Андрей рано утром отвез туда медика-
менты и к 11 часам уже остановил свой автомобиль у музея.
– Я думал, Вы уже не придете,– встретил его директор,– я
ожидал Вас к 9 часам.
– Извините, но я по работе ездил в Кабардинку. Как только
вернулся – сразу к Вам! Удалось что-нибудь найти?
– Я нашел в запасниках музея несколько книг на древне-
греческом, но только они очень ветхие. А также целую папку
с текстами по-гречески, правда, не знаю, откуда она здесь поя-
вилась. Скорее всего, еще до революции. Был тут один извест-
ный краевед, интересовавшийся историей этого места и соби-
равший у жителей различные раритеты. Посмотрите, может,
что и найдете интересное. Располагайтесь в соседней комнате:
сегодня там никого нет.
Среди книг оказались произведения Гомера, изданные в
19-м веке в Греции. Автора одного произведения Андрей так
29
и не сумел определить: книга была без обложки. Он прямо с
листа читал произведения, не нуждаясь в словаре.
«Надо бы найти этнического грека и поговорить с ним, что-
бы определить, насколько хорошо я понимаю современный
разговорный греческий язык»,– подумал Андрей.
В папке оказались письма, написанные на греческом языке,
датированные 18-м и 19-м веками. Несколько купчих на дома
и парусники, доверенности на пользование имуществом. Все
они были рукописные, и Андрей с трудом разбирал почерк
авторов. На его взгляд, ничего, что можно включить в экспо-
зицию музея, здесь не было. Эти документы только дополни-
тельно подтверждали, что среди жителей Геленджика в 18 – 19
веках было много греков, причем довольно богатых. Все это
рассказал Андрей директору музея, когда тот пришел к нему в
конце дня.
– Жаль! Вы не будете возражать, если я обращусь к Вам за
помощью, если что-нибудь еще отыщу в запасниках?
– Конечно, нет! Я только буду рад помочь. Кстати, Вы не
знаете кого-нибудь из этнических греков, проживающих в Ге-
ленджике и еще не забывших язык? Хочу попрактиковаться в
разговорном языке.
– Греков-то я знаю, но вот насколько они помнят родной
язык – не могу сказать. Они все больше общаются на русском.
Сходите на рынок, туда часто приезжают жители окрестных
хуторов, поселков. Может быть, среди них и есть такие люди.
Андрей распрощался с директором музея и поехал на авто-
мобиле домой.
«Что ж, теперь я уверен, что владею греческим и древнегре-
ческим языками достаточно хорошо. По крайней мере, читать
и писать умею. Пока не знаю, как это мне может помочь в жиз-
ни, но любое знание – это уже хорошо».
30
Постоянно роясь в своей новой памяти, Андрей неожидан-
но для себя начал открывать такие сведения, что только диву
давался. Например, выяснилось, что его предок был жителем
городка, входившего в Боспорское царство, и постоянно про-
живал на месте теперешней Феодосии. Был известным про-
видцем. К нему обращались купцы, молодожены за предсказа-
ниями будущего. Кроме того, в район Геленджика он приезжал
для строительства домов и других сооружений по заказам
жителей, так как считался хорошим архитектором и строите-
лем. Все это позволило Андрею датировать дату жизни своего
предка в пределах 300 – 100 лет до новой эры.
Андрей обнаружил: чтобы обратиться к наследственной
памяти, надо как бы отрешиться от теперешнего своего состо-
яния. Постепенно он научился это делать, просто представляя
себя этаким старцем, почему-то в зеленом халате, сидящем на
ковре и с кальяном в руке. Практически сразу происходило
переключение на наследственную память, и он мог копаться
в ней, залезая в самые отдаленные ее уголки. Это занятие ему
очень нравилось. Память не сразу пускала его в свои кладовые:
для этого надо было упорно размышлять о том, что он хотел
вспомнить. Не часто, но иногда его усилия пропадали всуе.
Андрей считал, что он просто неверно формулировал вопро-
сы к своей наследственной памяти, задавая их в современных
терминах, не известных два с лишним тысячелетия назад.
Однажды он задался целью выяснить, нет ли у его предка
каких-либо захоронок на черный день, а если есть, то где они
находятся. Андрей и так и сяк пытался сформулировать во-
прос, чтобы получить у своей памяти интересующий его ответ.
31
Долгое время ничего не удавалось. Но однажды, когда он стал
представлять себе какие-то пещеры, в которых он прятал зо-
лото, серебро и драгоценности, вдруг пришло понимание, что
такое место на самом деле есть. И расположено оно там, где он
обнаружил разрушенные дольмены: около Джанхота. Практи-
чески такое знание ему ничего не дало, так как никаких при-
мет местности, которые он вспомнил, за прошедшие тысячеле-
тия не сохранилось. Вход в пещеру, наверняка, был похоронен
под камнями и оползнями. Он даже не стал пытаться что-то
отыскать, так как понимал бессмысленность такого занятия.
Умение провидца его заинтересовало значительно больше.
Причем Андрей чувствовал, что его предок на самом деле мог
прозревать будущее, но как это он делал – было совершенно
неясно. Все усилия пока ни к чему не приводили, но он не уны-
вал: долгими осенними и зимними вечерами и ночами делать
было нечего, и Андрей пытался различными способами раз-
будить в себе это умение предка.
Всю зиму он по просьбе Нины Алексеевны – хозяйки квар-
тиры, помогал ей с проведением косметического ремонта
дома. Время было такое, когда ничего, кроме масляных красок
да кистей в магазинах не было. А надо было заменить отдель-
ные половицы, оконные рамы, двери, переложить печь, покле-
ить новые обои, сменить электропроводку, покрасить полы и
побелить потолки. Забетонировать подвал.
Нанимать работников на стороне у Нины Алексеевны воз-
можности не было: от трудов праведных не построить дворцов
каменных, как говорит народная мудрость. Зарплата учителя и
те деньги, что ей платил за проживание Андрей, этого сделать
не позволяли. Приходилось крутиться. Кое-что из материалов
32
она смогла выписать в школе, кое– что достал Андрей в своих
поездках. Часть купили на рынке у местных частников. А вот
чтобы нанять отделочников: средств не было. Приходилось
все делать своими руками. Хорошо, что и Нина Алексеевна, и
Андрей не были белоручками: и раньше им приходилось зани-
маться ремонтом. На этой почве и произошло их сближение.
У Нины Алексеевны родственников не было. Сама она была
из Сибири, после войны приехала с матерью в Краснодар, где и
получила образование учителя. К моменту окончания инсти-
тута мать умерла, а ее по распределению отправили на работу
в школу в Геленджик. Не проработав и года, она вышла замуж
за местного жителя, работавшего на винзаводе. Детей у них
не было. Муж через три года после женитьбы погиб. И сейчас