— Иди в душ и помойся.
— У слуг душ по расписанию.
— Думаю, для тебя сделают исключение.
Эйдос ничего не ответил. Он встал передо мной и скинул разорванную рубашку. Я уже видела его обнаженным, а он меня. Но почему-то сейчас все было иначе. Может из-за того, что теперь я не человек и не слуга или из-за покушения на Эйдоса. Не знаю. Но если раньше я стеснялась смотреть на него, теперь я нагло рассматривала его рельефный живот и руки. Низ живота свело, а во рту пересохло. Он заметил это, а я даже не отвернулась.
— Уверена, что не хочешь протереть?
— Если ты попросишь меня, то я сделаю это.
— Сделай это, пожалуйста, — голос принца стал ниже и грубее. В этих словах я заметила скрытый подтекст.
Я с ухмылкой опустилась за намоченной тканью и на корточках начала стирать с места ранения кровь. Его живот напрягался от каждого моего прикосновения, дыхание участилось вместе с сердцебиением. Я ощущала его взгляд на своей руке, а потом и на глубоком декольте платья.
— Это неприлично, принц. Зачем ты смотришь туда?
— У тебя глаза на затылке?
— Нет, просто ты скоро прожжешь во мне дыру.
— Когда ты была моей служанкой, с тобой было проще, — надулся принц.
Я продолжала упорно смотреть на тряпку, чтоб обращать меньше внимания на слегка асимметричные кубики пресса, которые продолжали напрягаться.
— Чем же?
— Ты хотя бы мне не перечила.
— Теперь имею полное право. Мы с тобой равны по статусу. Оба потомки королевских семей, которые лишились своего королевства. Еще и оба вампиры.
Когда я закончила, принц сел рядом со мной. Нас разделял только тазик с окрашенной в красный цвет водой.
— Теперь у нас есть полное право на гораздо большее, чем пререкания, — сказал принц, понизив голос. Я перевела свой взгляд на его глаза. Они горели темным золотым огнем. Они сводили меня с ума. Они заставляли меня испытывать жгучее чувство истомы. Когда ладонь Эйдоса легла на мою щеку, а большой палец прошелся по моим губам, я непроизвольно опустила взгляд на его губы. Они были приоткрыты, а язык играл с клыком. Я вспомнила, как этот же язык касался моего в день отъезда Эйдоса на войну и в мрачном убежище. Я хотела повторить это. Но принц не делал первого шага.
Он меня провоцирует? Ждёт моего шага?
Я не могла себе позволить первой начать поцелуй. Переговариваться я научилась, а вот более смелые шаги, как оказалось, давались мне намного тяжелее.
Ладонь Эйдоса опустилась на мою шею, а пальцы проникли вглубь волос, поглаживая кожу головы. По спине пошли мурашки. Дыхание сбилось. Но я продолжала молчать и бездействовать, словно оказалась в ступоре. Принц улыбнулся и отстранился от меня. Место, где лежала его ладонь, теперь ощущало себя пустым. Разочарование от того, что поцелуй так и не случился, заставило меня сделать этот первый шаг. Я накрыла его губы своими губами. Из горла Эйдоса вырвался удивленный стон. Он не ожидал, что я решусь. А может специально отстранился, чтоб дать мне возможность одуматься. Но в этот момент мне было совершенно не до раздумий о таком. В голове образовался туман, вытеснивший все мои мысли. Я могла только чувствовать крепкие руки на своей спине, мягкие губы на своих губах, холодное дыхание на своей щеке. От возбуждения сводило ноги и сдавливало живот. Я хотела Эйдоса здесь и сейчас.
— Астери, ты прекрасна. — Прошептал принц, опускаясь к моей шее. — Мне жаль, что мы так мало времени проводим вместе.
— Ты не виноват, — ответила я, зарываясь в черные шелковистые волосы принца.
— Прежде, чем это у нас случится, я хочу, чтоб ты знала всю правду о том, что произошло вчера.
Эйдос оторвал губы от моей шеи и крепко обнял за талию. Меня сковал страх, а ведь мне так не хотелось в этот момент думать о плохом.
— Я предпочту узнать всю правду после.
— Хорошо. — И Эйдос снова накрыл мои губы своими. На этот раз в поцелуе была заложена вся нежность и тоска друг по другу. Все мои мысли прежде были забиты местью и ненавистью, но сейчас я решила попробовать то, чего страстно желает мое сердце и тело. После всего пройденного мы были вправе насладиться друг другом.
Мы все еще сидели на полу. Эйдос подтянул меня ближе к себе, а я обвила его талию своими ногами. Подхватив меня под бедра, он поднялся с пола, уложив мое разгоряченное тело спиной на кровать. Сам же он навис надо мной, тихо прошептав:
— Тебе очень идет это платье.
— Оно в твоей крови.
— И моя кровь тоже тебе подходит. Только…
— Что?
— Скажи, как его снять.
Меня пробрал смех.
— Ты за триста лет так и не научится снимать с женщин платья?