— Разбей эскадру на быстроходный и тихоходный отряды. Один начнет бой и нанесет повреждения вражеским кораблям, второй подойдет и добьет «подранков». Ты так уже пытался сделать, только японцы два твоих корабля утопили. И вряд ли будут ожидать подобные действия во второй раз. Лишь бы только на грабли не наступить по нашему «милому» обыкновению.
Наместник хмыкнул, задумавшись. Снова отпил «чаю», поморщился — тот был едва теплый. Отодвинул кружку в сторону.
— В общем, надлежит тебе Николай Александрович крепко подумать, измыслить, как врага быстро одолеть. Потери на войне неизбежны, понимаю, но потерять два-три броненосца не страшно. Главное победить, вот и думай, как это сделать как можно быстрее. Я свой штаб уже озадачил, вернусь, с генералами военный совет соберу. К февралю должны как-то управиться — войска наступают, к реке Ялу скоро выйдем, грузы уже в Дагушань морем переправлять можно, пока из крепостных запасов. И флот готовь к генеральному сражению — рассчитай все, что потребно.
Наместник поднялся, подошел к окну и посмотрел на порт, заполненный боевыми кораблями. В глаза сразу бросился четырех трубный броненосец «Наварин», острословы его именовали «табуреткой». Перед самым выходом из Балтики на нем заменили устаревшие пушки, отобрав их у «Орла», но вот учебные стрельбы пришлось проводить уже в походе. И сейчас корабль почти не уступает «Фудзи», только тихоходный, всего-то четырнадцать узлов, изношенные машины не стали менять. Вместе с «Сисоем» и «Севастополем» он вошел в состав 3-й дивизии вице-адмирала Чухнина, в которую включили так же броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». При необходимости можно было усилить двумя старыми фрегатами — «Владимира Мономаха» и «Дмитрия Донского» именовали «князьями». Но их перевооружили год назад на скорострельную 152 мм и 120 мм артиллерию, имелся броневой пояс в четыре с половиной дюйма, который позволял им находиться в линии. Долгого боя не выдержат, но хоть какую-ту помощь окажут. И всеми этими шестью кораблями Евгений Иванович был готов пожертвовать, не моргнув глазом — они и так подлежали списанию в будущем по разным причинам. Да и другими тоже — наместник хорошо понимал, что сейчас сложилась победная ситуация, и нельзя давать растерявшемуся противнику даже короткую передышку. Продолжать давить, не дать японцам времени опомнится…
«Родоначальник» всех классических броненосцев Российского императорского флота «Наварин» погиб в Цусимском сражении, торпедированный ночью миноносцами — ушел на дно со всем экипажем, спаслось только трое…
Глава 20
— Алекс слишком доверился другим, и запустил дела полностью. Из-за его попустительства мы чуть не проиграли войну, страшно представить, чтобы случилось, потопи в первую ночь японцы «Ретвизан» с «Цесаревичем». Но господь миловал нас от этой участи, Серж.
Великий князь Владимир Александрович насупился, глядя на полыхающее в камине пламя. Командующий гвардией и войсками Петербургского военного округа говорил со своим братом, что был не менее влиятельной персоной в империи — великий князь Сергей Александрович был московским генерал-губернатором и командующий войсками округа, и пусть не гвардия, но под его началом находился элитный гренадерский корпус. Вторая и древняя столица империи всегда находилась под неотступным наблюдением правящей династии. Ведь корни российского столбового боярства и дворянства именно оттуда, из Первопрестольной. Там они врастали веками, и, несмотря на то, что Петр Великий перенес столицу в построенный на чухонских болотах Санкт-Петербург, русская аристократия никогда не забывала про свои исконные московские вотчины, когда их предки сидели в боярской думе при великих князьях и царях, которых они с Земским Собором возводили на престол. А вот сам правящий дом Романовых давно потерял связь с Москвой, ведь династические связи с германскими принцессами привели к тому, что кровь у них всех была Гольштейн-Готторпская, к старинному боярскому роду Романовых не имевшая никакого отношения. И все кто имел прямое отношение к власти, прекрасно понимали, что на престоле в Российской империи давно находится разветвленная немецкая династия, находящаяся в очень сложных отношениях с чисто российской знатью.