Порт-Артур пал, генерал Стессель сдал крепость неприятелю. Торжествующие японские офицеры рассматривают затопленные броненосцы, ставшие трофеями — все прекрасно понимают, что их страна войну фактически выиграла. Или, по крайней мере, уже точно не проиграет — без флота одолеть Японию невозможно. Вот только в этот момент в Петербурге еще не осознали, что все кончено, и продолжают гнать на Дальний Восток 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Это как в пух проигравшийся игрок ставит на кон последние сбережения, надеясь переиграть шулера…
Глава 37
— Все прекрасно понимают — это их последний шанс, японцы цепляются за Чемульпо, считая, что не все еще проиграно. Но поздно — армия обескровлена, а перед нами половина того флота, что был у них в начале войны. Интересно, почему они решились на сражение?
Матусевич с интересом рассматривал восемь силуэтов, что решительно направлялись к русской эскадре. Хейхатиро Того привел решительно все корабли линии — впереди три оставшихся броненосца, за которыми как привязанные следовали два «гарибальдийца», затем на отдалении шла еще пятерка кораблей — оставшиеся три «асамоида» и пара «собачек».
— А малых крейсеров нет совсем, видимо понимают, что шансов удрать от наших «шеститысячников» у них нет. Все равно интересно — почему они именно сейчас решились на вылазку к Чемульпо — ведь Сеул наши войска уже как три дня захватили. Почему не решили сберечь флот?
— Наши крестьяне порой так говорят — сгорела изба, гори и сарай, — вполне серьезно отозвался Вирен, также внимательно наблюдающий в бинокль за японской эскадрой. И пояснил свою мысль:
— У них сейчас есть надежда, что смогут выбить хоть пару наших кораблей, силы ведь практически равные. Вот и решились на сражение, посчитав, что если сейчас не достичь успеха, то потом придется уже драться у берегов собственно Японии. Видимо, у их армии на суше дела совсем плохи, раз мы видим здесь Объединенный Флот.
Матусевич промолчал, только мысль пришла в голову, что противник решился поставить на карту все, потому что после поражения остатки флота просто будут не нужны, так как окажутся не в состоянии защитить страну. А при победе может измениться многое, и в лучшую сторону. Тут чувствуется и азарт игрока, и отчаяние, что нет другого выбора.
— Теперь их только не упустить, Роберт Николаевич, потребуется, так будем преследовать хоть до Сасебо. У нас девять быстроходных кораблей, у них восемь, но так у нас за спиной вся эскадра Чухнина пребывает в готовности, можем и подраться. Так что сходимся, и пусть орудия решают вопрос о победителе. Теперь мы не уступаем в скорости, думаю, даже превосходим — волна хорошая, и ход им сбивает. Видимость не ахти, так что бой пойдет на тридцати пяти кабельтовых, а там посмотрим.
Матусевич чувствовал себя умиротворенным, теперь волнения и страхи ушли — англичане на войну не решились, и что странно — не передали свои броненосцы японцам, что вроде бы смогли сделать легко. Есть устаревшие «маджестики», их чуть ли не десяток, ничем не хуже того же «Сисоя Великого» или «Полтавы», вполне современные броненосцы — так что их передача Ройял Нэви нисколько бы не ослабила. Этого он ждал, и переход пары данных броненосцев из Средиземного моря через Суэцкий канал был бы сразу замечен. Но англичане демонстративно не усиливали свои эскадры от Индии до Гонконга, и сложилось впечатление, что им из Петербурга сделали какое-то предложение, от которого было трудно отказаться. А может здесь и расчет, когда выяснили, что японская армия оказалась не в состоянии нанести поражение русским войскам, и завоевать Маньчжурию. А теперь уже поздно — самураи половину Кореи потеряли, местная земля у них под ногами горит — корейцы на восстание поднялись поголовно. И то что короля Коджона продолжают держать в заложниках, большой беды нет — Алексеев слишком хитер, чтобы не озаботится приемником, ведь даже сын наложницы может спокойно взойти на престол согласно здешним обычаям. И армия у него под рукой будет, из тех корейцев, что на стороне русских сражаются, их как маньчжуров набирать еще осенью стали.