Между тем приехал налегке новый коронный подканцлер, Иероним Радзеевский, и передал Мартину Калиновскому послание Николая Потоцкого, передвинувшего уже свое войско из-под Владимира к Сокалю (в Злочевском округе Галиции). Дело в том, что корсунское несогласие между главами коронного войска пережило их пленение. Радзеевский, воспитанный в школе отца, рассчетливо щедрого хлебосола, умел говорить и с казацкими, и с панскими своевольниками. По поручению короля, он подготовил уже в Сокале Потоцкого к совместному служению отечеству с соперником; точно то же должен был он сделать и с Калиновским.
13 мая переправились паны в Поморяны. Казаки показывались на пути маленькими чатами от 10 до 20 всадников, но приблизиться не смели. Калиновский знал, что сзади быстро наступает Хмельницкий, чтоб отрезать его от Сокальского войска. В Поморянах паны сожгли все возы, которых оставалось еще по 10 на каждую хоругвь; две пушки, порох и больных оставили в поморянском замке, и спешили соединиться с королевским ополчением, проходя по две и по три мили ежедневно. Казаки ждали их у Зборова; но они круто повернули в другую сторону, и без дальнейших приключений, достигли королевского лагеря.
В королевском лагере представили они из себя не воинов, споривших с дикарями за обладание возделанным ими краем, а дикарей-беглецов, покусившихся на чужую землю, которою владеть было не по их нравственным и вещественным силам.
Преследовавшие Калиновского туземцы, в числе 18.000, с прибавкою 2.000 татар, довели его до крайнего изнурения, в каком был некогда заклятый враг его деда, царь Наливай, ускользнувший, «как лесной зверь», в таинственную тогда Уманию к мифическим Синим Водам. Оборванные и расстроенные жолнеры Калиновского, в глазах защитников польского отечества, представляли не больше ценности, как остатки разбитого на голову и разбежавшегося войска.
Но калиновцы, как увидим далее, не были контрастом среди соединившихся в Сокале помогал.
Глава XXVI.
Воюющие стороны, неспособные к правоте. — Папский лагерь под Сокалем. — Война римлян с греками посредством панов, а греков с римлянами посредством казаков. — Достоинство московского правительства в виду зтой борьбы. — Движение панского войска к Берестечку. — Казацкое становище и приход крымского хана к казакам. — Первая битва под Берестечком.
Несчастен был тот народ, который вверял свою судьбу колонизаторам нашей опустелой от татарского Лихолетья Малороссии, сколько бы ни было между ними аборигенов. Колонизаторы прельщали этот сбродный народ, как бы новых египетских беглецов, мечтали о земле, текущей молоком и медом, но не были способны воспользоваться благодатною почвою нашей родины, и допановались в ней до того, что голодали на самих берегах молочных и медовых рек, наконец были подавлены и изгнаны с бесчестием подражателями их самоуправства, казаками. Доверчивый и увлеченный панами в обетованную землю народ оказался в ней бедствующим. Но не меньше выпало бедствий и на долю тех, которые, в качестве передовиков его, двинулись в роскошные пустыни из зажитых и прославленных древним русским, литво-русским, польско-русским, немецко-русским мужеством. Они сделались рабами рабов своих, изгнанниками из земли древнейших предков своих.