– Красных. С запахом клубники.
Кажется, госпожу Веллингтон сейчас… хватит удар (вроде так в старину говорили?). Она комкает строгое серое платье в районе сердца и опускается на пуфик возле нарядного бело-золотого трюмо.
– О бедное дитя! – она закатывает глаза, а я морщусь от пафоса. – Ваш жених сказал намедни: ей пришлось многое пережить. Должно быть, все те тяготы плохо сказались на вашем нежном рассудке?
– Я не сумасше… Стойте! Что вы сказали? Жених?!
– Да, граф Уэнберри. Он привёл вас сюда.
– Такой в чёрном? Который на самом деле дракон?
Вскакиваю с постели, отхожу к стене.
Немыслимо. Вот уж воистину – без меня меня женили. Только тут – замуж выдали. Но я не собиралась пока. Рано мне ещё. И как-то по-другому себе это представляла. С конфетно-букетным периодом и романтикой всякой.
Понятно, почему наставница смотрит на меня едва ли не с жалостью: видимо, разделяет мои мысли.
– Да, он. И, уж поверьте мне, быть женой салигияра – то ещё испытание. Они же – воплощённая любовь. Но уж слишком абсолютная. Нечеловеческая. Очень правильная…
Последние слова произносит совсем тихо, взгляд подёргивается дымкой, а с тонких губ, едва заметных за крупным носом, срывается вздох.
– Мне неважно, кто он, – любовь или ненависть. Я не собираюсь замуж.
– О нет! – она киношно заламывает руки. – Вы не можете отказать! Ведь ваши отцы решили так! Да и вам же лучше этого не делать. «Обитель лилий» – несмываемое пятно на репутации. Если вы оттолкнёте графа – туго вам придётся. Ни в один приличный дом не войдёте.
– Вот и хорошо! Не больно и желала!
Упрямая тётка! Мне не нужен высший свет и внезапный муж. Мне вообще-то надо отсюда выбраться и помочь Охранителю. Недаром же он мне лицензию на творчество дал?
Но всё-таки стоит расположить госпожу Веллингтон к себе. Лишний союзник в чужом мире не помешает.
Заталкиваю злость поглубже в себя. Кланяюсь, хотя нелепо делать книксен в спальной сорочке.
– Простите за некоторую резкость, – сглаживаю улыбкой, – но это всё слишком неожиданно. Ещё вчера – этот жуткий приют, где ты никто и ничто, а тут уже – уважаемая леди. Да ещё и помолвленная.
– Я вас понимаю, дитя, – подходит и обнимает. Запросто, как дочь. И пахнет от неё приятно – сдобой и, кажется, розами. Треплет по голове и отпускает. – Всё бы со временем пришло в гармонию само собой. Но, увы, времени нет. На следующей неделе вы войдёте в совершеннолетие, и, как всем дамам, светлым по рождению, вам надлежит предстать в этот день пред Регент-Королевой на балу Главной церемонии. А дальше – венчание и новая жизнь. Мне ещё столькому нужно научить вас.
– Да, вы правы, – достучусь до неё! должна достучаться! – времени и впрямь нет. Охранитель сказал, что какой-то там Пузырь дал трещину. Мир долго не протянет. Мне нужно как можно скорее найти, как спасти его. А ещё… узнать побольше о сильфидах. Как видите, тут не до светских манер, балов и женихов.
Она рассеянно хлопает глазами и намерена плакать. Это совсем не вяжется с её образом бездушной училки, какой она предстала сначала.
Пожимаю ей руку.
– И вы мне очень пригодитесь для моей миссии. Одной мне не справится.
– Хорошо, – качает головой эта достойная дама, – будем решать проблемы по мере их поступления. У вас сегодня ужин с женихом. Отменим?
– Нет, ужин можно. Но до того… Скажите, тут есть библиотека?
– О, преотличная! Ваш батюшка был тот ещё библиофил! И клавиатурный экран! И коммлинк!
– Здорово!
Стаскиваю с постели покрывало – серебристо-зелёное в лилии, заматываюсь, как в плащ и говорю:
– Видите к вашему экрану! А ещё мне туда нужны бутерброд и кофе. У вас же есть кофе?
– Есть, – вздыхает она.
По-моему, из меня не лучшая ученица. Но, полагаю, двоедушице можно. Я ведь мир спасаю. Их мир.
За возможность вернуться в свой.
***
Библиотеки завораживают меня. Смотришь на бесконечные стеллажи и будто слышишь голоса книг. Каждая зовёт в миры – удивительные или понятные, прекрасные или ужасающие. Обложка – дверь. Недаром же и глагол к ним подходит один – открывать.
Но это книгохранилище повергает в шок. Будто оказалась в современном книжном в разделе фэнтези: яркие корешки, что аж пестрит в глазах. Броские названия. Кричащие псевдонимы.
И ни одной – строгой: нет энциклопедий, словарей, справочников. Ничего! Сплошной худлит. От пола до потолка.
– Что это?
Слова почти ранят горло. От потрясения перехватывает дыхание.
– Как я и говорила – библиотека вашего батюшки! Самая крупная в стране! Здесь собраны все, существующие на сегодняшний день, версии знаменитых семи сюжетов!
Госпожу Веллингтон буквально распирает от гордости, но вот мне невесело совсем.
– Что значит семь сюжетов?
– Бедное дитя! – снова повторят она и качает головой. – Сразу видно, что вашим образованием никто не занимался. Семь сюжетов учат в начальной школе.
Теперь кружева на чепце колышутся слегка возмущённо и чуть-чуть сочувствующе.
Надо сесть. Потому что намереваюсь спросить сокровенное, а ответ, боюсь, подкосит меня совсем.
Пробираюсь к креслу, где уютно брошенный плед манит в ласковые объятия. Опускаюсь, на мгновенье закрываю глаза. Вот, уже лучше. Теперь можно рубить.
– Просветите меня, – стараюсь говорить тоном стажёра, которому очень нужно место в продвинутой конторе.
И, кажется, обрушиваю лавину – похоже, моя наставница давно желала поучить. Присаживается напротив и смотрит с видом: ну-с, Ветрова, и где ваш конспект? Только я больше не в колледже. И, кажется, здесь главная. Поэтому заворачиваюсь поудобнее в покрывало с лилиями, укутываю ноги пледом и устраиваюсь поудобнее.
– В общем, после введения интердиктов, творить стало возможно лишь по лицензии, как вы уже знаете.
Вспоминаю, что моя, вроде осталась в спальне, на тумбочке. Киваю.
– Но писать можно не обо всём. Творчество ограничено семью сюжетами, предписанными Великим Охранителем. Это четыре женских сюжета: «дева в беде», «дева-воительница», «дева ищет мужа», «дева, прекрасная душой», и три мужских: «герой-любовник», «герой-злодей», «герой – простой парень». Как правило, книги пишут про одного из героев и одну из дев. Но бывают весьма любопытные эксперименты.
Так и вижу Охранителя, что сидит на облаке, болтает ногами, чешет за ухом алого зайца и ржёт. Заливается, поди, юморист. Но не мне его осуждать – никогда не была богом.
Вздыхаю.
Что ж, видимо, книги мне не помогут. Посмотрим, как работает этот ваш клавиатурный экран.
– О, – с затаённым трепетом туземца перед вещью из старого света, – вам стоит только ладонь приложить. Вон туда.
Замечаю контур – как будто кто-то и впрямь обвёл ладошку. Прикладываю. Действительно появляется экран. Полупрозрачный, с голубым свечением. Как у дракона-инспектора. Что ж, приступим. Должны же быть хоть какие-то сведения обо мне, раз я тут дочка герцога. Что оставил мне в наследство любящий отец, кроме книг?
Клавиатура – прямо на столешнице. Светится тоже. Открываю поиск по папкам, ввожу «Айринн» и милый щенок принимается вынюхивать её в документах.
Не слышу, как уходит Веллингтон, но ощущаю это: становится легче. А раньше, казалось, кто-то стоит за плечом и заглядывает в твою переписку.
Сейчас бы музыку ещё. Она бодрит не хуже кофе и душа. Особенно, если рок. Ох, надо возвращаться поскорей. Пока не заставили ещё и супружеские обязанности выполнять.
Передёргивает от перспективы. Нет, в человеческом обличье инспектор очень даже ничего, но я воспитана так, что всё должно быть по любви и взаимному согласию.
Не о том думаешь, Ирка! Прям голосом папы, ага. Хороший стимул настроится на серьёзный лад. Кликаю очередную иконку – опять не то. Отчёты, соглашения, расписки. Словно опять на работе за любимым компом.
Вот откроется дверь: войдёт отец и… поскрипывая, входит робот. Медный, важный. Поблёскивает лампочками как у старого телевизора. Похож на Самоделкина из советского мультика. Несёт тарелку бутербродов и кофе.