– Мальчики, а что за разговоры такие, что Юля классно целуется, а? – окидываю всю компанию строгим бескомпромиссным взглядом. Юля моментально краснеет и старается ни на кого не смотреть. Мальчишки впадают в ступор и тоже отводят глаза.
– Миша! Чего ты так заскромничал? Чего молчишь? С тебя ведь началось, – не ослабляю давление.
– Дана, ну перестань… – почти шепчет бедная Юля.
– Даночка, ну, ничего ведь страшного… выказал другу восхищение подругой и всё, – бормочет Миша.
– Да успокойтесь вы, – наверное, хватит давить. Но урок дать надо.
– Ничего страшного действительно не произошло. Но, Миша! Выглядит не очень. Ты что, рекламируешь Юлю? Подходи, налетай, товар приобретай? Попробовал, теперь другим рекомендуешь?
Миша прямо буреет от стыда. Юля старается глядеть в сторону.
– А ещё говорят, что девчонки болтушки. Но Юля мне почему-то ни словечка о вас, а вы, выходит, делитесь впечатлениями? – Уже оба красные, зато Юляша потихоньку отходит.
– Ничего страшного не произошло, – успокаиваю я, – Особенно если из нашего круга не вышло. К тому же слишком туманная похвала. В принципе, так даже можно. Но это на самом краю допустимого, удар мяча по линии площадки. Не вздумайте так делать в будущем. Близкие отношения с девушками – не тема для обсуждений. С кем угодно.
Мальчишки торопливо кивают. Мы подъезжаем к воротам.
13 мая, понедельник
Школа.
В холле в нашу волейбольную честь висит результат турнира крупными буквами, наше общее фото с физкультурником и начало статьи Шацкого. Анонс, так сказать. Народ частенько притормаживает у стенда.
Получаю очередную пятёрку по географии. Кстати, не так легко её заработать. Я нашла способ. Когда готовлюсь к уроку, спрашиваю отца и мачеху про местность, о которой идёт речь. Вдруг они там были или что-то слышали от знакомых. Бывает, они подсказывают, действие какого фильма разворачивалось в той стране. И какие-то даже бытовые мелочи хорошо оживляют и расцвечивают мой рассказ.
– Садись, Молчанова. Пять.
За партой Юля толкает в бедро, шепчет.
– Забыла тебе сказать. Шацкий о турнире новую статью выпустил. В плановом номере, не спецвыпуске. Газета по воскресеньям выходит. Я тебе тоже купила…
На переменке читаю. Вокруг сгрудились несколько человек. Ну, я же говорила Шацкому, что ажиотаж будет.
Ха! – я поднимаю лицо, смеюсь. Всё, Шацкий размазал Супрунова и 95-ую школу в целом. Сильно удивлюсь, если директор усидит на своём месте.
Шацкий нагрянул таки в 95-ую школу, ещё во вторник. И сразу к директору. Тут же выясняется масса пикантных подробностей.
– Супрунов оперативно уволился и скрылся. На месте проживания его впоследствии тоже не обнаружили.
– На турнире он снял дублирующий состав команды по причине того, что трёх девушек забрали в спортшколу и они уже не учащиеся 95-ой. Сослался на приказ директора тремя днями ранее. Директор же пожимает плечами, про такой свой приказ он слышит впервые.
– Кобылоподобных девушек в школе не нашли. Ни одной. Зато нашли всех, кто был заявлен в списке. И список и групповая фотография обычных и мне незнакомых восьмиклассниц прилагались.
– Районной Управой просвещения решается вопрос о лишении 95-ой кубка за третье место вследствие вскрывшихся фактов подтасовки состава команды. Будет рассмотрен вопрос о лишении 95-ой школы всех спортивных кубков, полученных при участии Супрунова.
Звиздец, я дел наворотила! 95-ую школу надо самой дальней дорогой обходить, ха-ха-ха!
Что у нас сейчас? Английский? Хеллоу, Ангелина Петровна! Делаю небольшое усилие, переключаюсь на английский язык. Начинаю говорить на нём со всеми ещё во время перемены. И меня не особо волнует, понимают меня или нет. Не мои трудности. Юляша немного обижалась, но только поначалу.
16 мая, четверг, урок физкультуры.
Школьный спортзал.
Я воспользовалась правом, данным мне свыше учителем физкультуры, его сиятельством Валерием свет Васильевичем. Не даю себе труд даже заходить в раздевалку, сижу при полном параде в его резиденции и делаю уроки. Пока знания свежи, деловито выполняю домашнее задание по математике, выданное сегодня. По залу разносится зычный голос физкультурника, заливается трелями свисток, а я блаженствую. В нарушении заведённого порядка в свою пользу есть какое-то порочное очарование. Поэтому некоторые ученики так любят прогуливать уроки. Закрываю тетрадку, всё, о математике можно не волноваться.
Для меня новое ощущение. Незнакомое приятное чувство, когда все вокруг пыхтят и краснеют от напряжения, а я могу сидеть поодаль и посматривать на это свысока. Я должна быть там, вместе со всеми напрягаться и потеть, но привольно посиживаю и занимаюсь своими делами. Вкушаю сладость льгот и привилегий. Все должны что-то делать, а я – нет!