Затянувшись, она с интересом посмотрела на сигарету.
- Хм... Впервые курю нечто подобное. Что это за марка? - вдыхая приятный дым, Лена почувствовала на языке вполне приятное послевкусие, какого не встретишь при курении русских сигарет.
- "Чжуннаньхай". - Ван решил всё же не оставаться в стороне и тоже достал сигарету, собираясь затянуться. - Они мне очень нравятся. 5 мг смолы, хорошее сочетание трав и табака, мягкие и кашель не вызывают. Кстати, ты знала, что курение в Китае считается национальной традицией?
- Да? Если честно, слышала что-то такое. Но, ты прав, Китай лидирует в производстве табачных изделий на мировом рынке.
- А то. - Ван едва не сиял от гордости за свою страну. - Ты, наверное, не слышала о таком, но сигареты у нас можно давать в качестве взятки за какую-то услугу. - Лена с интересом слушала своего мужчину. Она действительно не особо углублялась в тему табачных изделей, поэтому не знала о таком. - Ещё можно дать их в качестве подарков друзьям или высокопоставленным особам. Можно угостить кого-то сигаретой в качестве раположения к человеку. А ещё, не принято отказываться от сигареты. Тот, кто ею делится может обидеться.
- Вау... - Искренне удивилась Лена. - Не знала... То есть, мне теперь, наоборот, надо по-новой начинать курить? А зачем я бросаю тогда?
- Лично я не против, если ты будешь курить, но не слишком много. - Оба затянулись, выпуская белый дым. - Где-то одну-две сигареты в неделю можно. Пока ты не беременная, можно, а когда будешь вынашивать ребёнка, то курить ты не будешь, это точно. Но если ты сама не хочешь курить, значит не надо. Это твой выбор. Хотя я удивлён, что мой отец не предложил тебе сигарету. Он обычно курит "ЧунгВа". Очень крепкие сигареты, кстати, тебе не стоит такие курить.
- Почему?
- Они слишком крепкие. - Со знанием дела кивнул головой Ван. - Ты просто не сможешь такие выкурить. Я удивлён, что ты эти курить можешь, по сравнению с русскими сигаретами, наши куда крепче. Даже я не могу отцовские нормально выкурить, уже на половине лёгкие болят, а ты вообще не пробуй.
- Он предлагал тебе свои сигареты? - заговорчески улыбнулась Лена.
- Нет. - Хитро улыбнулся в ответ Ван. - Я просто не спрашивал. Взял одну, когда пацаном был, решил, так сказать, попробовать взрослую жизнь на вкус. Мне тогда девять было, решил узнать, почему отцу так нравятся эти сигареты. Как попробовал... - Он покачал головой, вспоминая неприятные ощущения и собственную наивность. - Думал на месте и умру. Перепугал всех. Уж решили, что меня травануть кто-то хотел.
Лена хихикнула над рассказом Вана, медленно выкуривая сигарету.
- Ты с девяти лет куришь?
- Нет. После того случая до шестнадцати лет близко к сигаретам не подходил. А потом... вторая трагедия в жизни, бизнес, семья, предатели, обязанности, учёба... Та ещё нагрузка была. Бывало, я по три-четыре дня не спал вообще. Было очень много работы, я не мог оставлять всё на секретарей и замов, они тоже были по уши в работе, а паралельно ещё и учёба, там тоже было много нагрузок. Иногда даже в обморок падал от переутомления. В такое время невозможно не курить. Я мог по пачке в день выкуривать, а потом, когда всё более-менее устаканилось, наладилось, курил меньше, но привычка осталась. - Он затушил докуренную сигарету и выбросил её в ближайшую мусорку. - Так что там с твоей тётей?
Лена едва сдержалась, чтобы не вздохнуть. Она так надеялась уйти от этой темы, увлекая мужчину в другой разговор. Но это же Ван. Глупо было надеяться, что он позволит ей избежать разговора.
- Ну, дальше всё было до жути произаично. Богатая стерва, живущая не деньги своего вечно занятого мужа, берёт под своё крыло бендую сиротку-племянницу, и они дружно-мирно живут с её ангельской дочурой. - В словах слышался не скрываемый сарказм.
- А на деле твоя жизнь стала просто невыносимой. - Ван буквально каждую мелочь без слов понимал.
- Так и было. С виду Марина и её дочь Света показались очень даже приятными, воспитанными леди из высшего общества, которые были готовы принять меня с распростёртыми объятиями. Но как только мы перешагнули порог дома, они открыли свои мерзкие лица. - Губы Лены игонулись в презрительной усмешке. - На публике я была непослушным и неблагодарным ребёнком с "дурной кровью". Дома же я была слугой, которую могли бить, унижать, смешивать с грязью и никто этому не припятствовал. Я всегда носила какие-то обноски, часто приходилось перешивать одежду под размер. Света пускала в школе отвратительные слухи, надо мной жёстко издевались и ото всюду гнали. Нет, вообще, это было вполне себе терпимо. Я стала взрослой гораздо раньше, чем все остальные, научилась выживать в жёстких условиях. Но один случай заставил меня распрошаться с жалостью к этой гнилой семейке раз и навсегда.