А земля была огромной. Каждый миг жизни, каждый стук сердца оказался ничтожным перед этой необъятной, вызывающей благоговение зеленой вечностью, перед волнистым одеялом влажных деревьев, разрезанным грязными реками, о существовании которых Отрава и не подозревала. Они поднимались все выше, и плоская гладь болот уходила вниз, превращаясь в далекую мутную дымку. Девушка даже не видела дальний край, где, как сказал Брэм, возвышалась такая же большая стена-щит. Она скрылась где-то за линией горизонта.
– Мне кажется, я такая маленькая! – воскликнула Отрава.
– Дорогуша, мы и есть маленькие, – сказал Брэм, перегнувшись через перила.
Похоже, его нисколько не пугало, что земля в буквальном смысле уходит из-под ног.
Отрава осторожными шагами подошла к краю подъемника и посмотрела вниз.
– Перестань называть меня дорогушей, – произнесла она.
Не то чтобы ее это очень беспокоило – она завела этот разговор только для того, чтобы хоть немного совладать с охватившим ее ужасом.
Брэм промычал:
– Уж всяко лучше, чем Отрава. И с чего это ты взяла себе такое имечко?
– Тебе-то какая разница, – ответила она. – Хватит с тебя и того, что додумался назвать мое настоящее имя стражнику.
Брэм нахмурился.
– Просто ничего лучше не пришло в голову, и думать было некогда. Я не хотел, чтобы он что– то заподозрил. Если бы я сказал, что ты живешь на болотах…
– Оттуда мало кто уезжает, люди не любят покидать свои деревни. А если бы я не назвал тебя своей дочерью… И мы путешествуем вместе… Гм… – он покраснел, как свекла, что особенно бросилось в глаза по контрасту с его белоснежными усами, и натянул на глаза шляпу. – Не люблю, когда пристают со щекотливыми расспросами.
Отрава смотрела через перила вниз. Ее удивило то, что страх, появившийся вначале, испарился, и теперь она нисколько не боялась, хотя подъемник продолжал греметь и раскачиваться, а мир под ними проваливался все ниже и ниже. Девушка посмотрела на Брэма и улыбнулась:
– Кажется, мне здесь по душе. —xa!—рассмеялся тот. – Я же говорю, ты рождена не для жизни на болоте. Никогда не встречал жителя болот, который бы не наложил в штаны на такой высоте. – Он вдруг снова покраснел. – Извиняюсь за выражение.
Отрава взглянула не него с искренним удивлением.
– Что я вижу, Брэм? Да за этими усами скрывается благородный джентльмен! – Ловец духов совсем уж побагровел, извинился и сделал вид, что очень занят разглядыванием своего крокоящера.
Отрава всеми силами старалась скрыть то, как ее поразила Крепость и местные обитатели, но, наверное, все было написано у нее на лице. Брэм раздулся от самодовольства и постоянно украдкой поглядывал на девушку, а когда она замечала это – хихикал в кулак. Телега катилась по главной улице, забитой транспортом. Отрава никогда не видела столько людей сразу и не слышала та– кого гомона толпы. Людские крики и гогот смешивались с лошадиным ржанием и ревом крокоящеров. Отрава привыкла к невзрачной одежде болотных жителей, где ткань делали из грубых подручных материалов, избегая ярких оттенков, которые привлекают мух, ос и других, куда более опасных насекомых. Здесь же в такой осторожности нужды не было, и все носили ослепительные цветастые наряды' .развевающиеся на ветру легкие платья, рукава с буфами, рубашки с от– крытым воротом и гофрированными оборками, высокие шляпы и мягкую кожаную обувь. Все это показалось девушке не столько впечатляющим, сколько нелепым.
Куда больше Отраву поразил сам город. Повсюду здесь было железо – такой редкий и, честно говоря, бесполезный материал у них на болотах. В небо вздымались шпили башен. Купола из тусклой бронзы блестели в окружении паровых поршней, похожих на танцующие ноги жирного металлического паука. Улочки беспорядочно жались друг к дружке, дома налезали один на другой – казалось, они растаяли, как воск, немного перемешались и снова застыли. Никаких одинаковых хижин, все жилища совершенно разные: одни округлые и бугорчатые, как груда тины, другие треугольные и высокие, третьи – приземистые и непритязательные. Вывески над лавками шипели и искрились. Что это за странная сила, которая заставляет их вспыхивать, а потом тускнеть?
– Ну как, ожидала ты увидеть такое? – спросил Брэм.
– Я не знала, что ожидать, – ответила Отрава. – Но уж точно не такого.
– Ты знаешь, куда тебе идти? – спросил он. – Может, тебя куда-нибудь отвезти?
– Мне нужно найти человека по имени Ми– нога.
– А… – протянул Брэм. А потом неожиданно спросил: – А зачем он тебе?
Отрава странно посмотрела на него.
– Мы уже неделю едем в одной телеге, и ты в первый раз спрашиваешь, почему я еду в Крепость.
Брэм пожал мускулистыми плечами. – Это же не мое дело.
– Точно, – согласилась Отрава.
Они некоторое время молчали, а потом Брэм подхлестнул крокоящера, который вяло тащился через толпу.
– Может, ты знаешь, где он живет? – в конце концов спросила Отрава.
– Возможно. Я думал, это не мое дело.
– Не твое, – ответила девушка. – Я и сама могу его найти.
– Не сомневаюсь. И я тебе не нужен, – кивнул Брэм и лениво дернул поводья.
Снова молчание.
– Так ты знаешь, где его найти? – еще раз закинула удочку Отрава.
– Я этого не говорил, – ответил ловец духов.
– Но если бы знал, то сказал бы мне? – не отставала она.
– Если бы ты спросила. Ну?
– Что «ну»?
– Ну, и где его найти?
– Откуда мне знать? Я никогда о нем не слыхал.
Отрава, скрипнув зубами, удержалась от язвительного ответа. Брэм краем глаза взглянул на нее и натянул поля шляпы на самые брови.
– Предлагаю сделку, – произнес он. Девушка старательно смотрела в другую сторону, притворяясь, что ее это не интересует.
– Что за сделку?
– Я помогу тебе его найти. А ты дашь мне за это два серебряных соверена.
– Да разве это сделка? – огрызнулась она, изумившись его наглости. – Я и сама могу его найти.
– Конечно, – согласился Брэм. – Но ты не знаешь города и этих людей, не знаешь, на что они способны. Ты бы, может, и справилась: ты упрямая, сообразительная. Но не удивлюсь, если в результате твое тело окажется в какой-нибудь канаве – и за гораздо меньшее, чем серебряный соверен, который ты мне предложила, и все остальные монеты, что звенят у тебя в котомке.
– Держись от них подальше! – прошипела девочка.
– Сколько, по-твоему, стоит обед в здешней таверне? – выпалил он.
Этот вопрос застал Отраву врасплох. Она попыталась догадаться, решив, что обед в Крепости дороже, чем у них на болотах.
– Три медяка, – ответила она.
– Xa! Тебя бы прикончили прежде, чем ты достала бы деньги! Медяки здесь уже не в ходу.
– Значит, не буду есть в таверне, – заявила Отрава.
– А какая разница. Город нездешнего всегда узнает, а чужаки – это легкая добыча. Особенно богатые. Ты хоть представляешь, сколько это – один серебряный соверен, а?
– Больше, чем неделя в твоей компании, – резко ответила Отрава.
– Вообще-то, ты уже должна мне один, – спокойно напомнил он. – Но я знаю этот город и помогу тебе найти того человека. Но это будет стоить еще один соверен.
– Тебе что, больше не надо ловить духов? – бросила она.
– После Ночи блуждающих огней они не ловятся, – твердо ответил Брэм. – Поэтому я и здесь. Разве можно поймать болотных духов не на болотах?
Отрава свирепо уставилась на него. Она терпеть не могла, когда ее ставили в такое положение. Возразить ей было нечего, но согласиться на сделку – значит уронить достоинство. Она была не из тех, кто привык полагаться на посторонних. Тем не менее единственной причиной, по которой Отрава еще раздумывала над его предложением о помощи, была твердая уверенность в том, что Брэм пытается ее надуть. Если целая неделя пути не стоила и серебряного соверена, то что тогда говорить о незначительной помощи.
– Так и быть, – наконец согласилась она, сердито разглядывая запруженную телегами улицу. – Два серебряных соверена.. Но только когда найдем Миногу.
– Ну вот, я же знал, что ты умная девочка, – с несвойственной ему живостью обрадовался Брэм. – Упрямая, но далеко не глупая.