Вспомнил слова Инги про увязывание личных интересов с общими. Пожалуй, тут это будет непросто.
В душевой долго стоял напротив зеркала и силился рассмотреть свое замыленное отражение. Возникало ощущение, что тут очень жарко, и стекло запотело. Увы, было, мягко говоря, свежо. Из левого крана текла холодная, из правого — ледяная.
Попытался осмотреть тело. Всего день в новом мире — и уже нет живого места. Весь состоял из гематом, ссадин и ушибов. Примерно так чувствовал себя и мозг. Сначала был шок, потом пришло недоумение («а это точно не галлюцинация?»), затем придвинулся страх — холодный, как вода из этой лейки. И что же теперь?
На выходе из душа встретилась Марина. Коротким прикосновением руки остановила меня, спросила:
— Ты как?
— Слушай, меня сегодня били. Пытались скинуть с крыши. Потом в меня стреляли. Потом кидались автомобилями. Но я чувствую… равнодушие.
— Знакомо, — улыбнулась Марина. — Многие пребывают в этом состоянии месяцами. Но хочу сказать — ты молодец. За один день столько всего наворотил…
— Спасибо, — двумя руками пожал ее руку и исчез (хотя Марина, кажется, собиралась продолжить разговор).
Разложенный диван БМВ встретил меня, как бабушкина перина.
Проснулся в два ночи без всяких будильников. Уже не было никаких надежд, что окажусь дома в обнимку с котом. Ясно понимал, что сплю на сидении угнанного кроссовера, что вокруг — несуществующий завод. Внутри этого завода — люди с оружием, снаружи — плоскомордые черти. Доброе утро!
Надел спецовку, натянул на уши шапку, захватил все оружие, которым обзавелся в Винзаводе, вылез на улицу. Было сыро и ветрено. Несмотря на то, что я совсем не курильщик, страшно захотелось сигарету. Надо забрать у Инги свои сокровища. Если она ещё не успела их разбазарить.
— Здорово, Алёша, — едва слышно поприветствовал Игорь. Он забирался на свою вышку, шурша двумя огромными пачками чипсов.
— Будешь наблюдать сверху и хрустеть? Рассчитываешь на интересное зрелище?
— Может и так, дорогой. Ты не задерживайся, твои компаньоны уже ждут.
У ворот меня встретили трое незнакомых ребят.
— А вот и наш автомобилист! Чур сегодня ночью ни одну машину не заводить! — улыбнулся темноволосый парень. — Я Тоха, буду лидером рейда. Это — Маша, — Тоха указал на красноволосую девочку со шрамом поперек лица, это — Пряник, — махнул на хмурого лысого коротышку, не вызывающего абсолютно никаких ассоциаций с кондитерскими изделиями. — План таков. Зажимаем пару охров и делаем все, чтобы решающий удар нанесла Маша. Стрелять умеешь?
— Саша обещал научить… Но сейчас он вряд ли в настроении.
Тоха осмотрел мой арсенал, задал пару уточняющих вопросов и сокрушенно покачал головой.
— Ладно, бери один пистолет, с ружьём научишься обращаться позже.
— А обрез?
— Бед обид, но у меня стойкое ощущение, что им ты снесешь себе ногу.
Уровень усталости, недосыпа и апатичного неприятия действительности был так высок, что я все-таки сунул обрез в карман спецовки. Посмотрим ещё, кому и что я им снесу.
Ворота отъехали в сторону, выталкивая нас в ночь. Луна била злым надоедливым прожектором. В промежутках между порывами ветра пространство заполнялось то ли туманом, то ли моросящим дождем.
— Где тут поблизости купить кофе? — спросил спутников.
Маша и Пряник посмотрели на меня с мрачным недовольством.
Наша группа двинулась через дворы десятиэтажек в сторону окружной. Тоха немного отстал, извлек из кармана маленький МР-3 плеер, деловито размотал провода и вставил затычки в уши.
— Он решил послушать музыку? Прямо сейчас? — шепнул я Маше.
— Осколок у него такой, — равнодушно ответила та.
— И как идет общение с Отражением? Чем песня грустнее, тем ближе охранники?
— Вроде того, — вполне серьёзно сообщила Маша.
Эх, жаль, Кости нет в сегодняшнем рейде… Он, кажется, единственный, кто пытается мне что-то объяснить.
— Налево, мимо заправки — и на кольцо, — бодро скомандовал Тоха, снимая наушники.
Пройдя по этому маршруту, мы наткнулись на светящийся фонарь.
— Вижу охра! — то ли шепнула, то ли завопила Маша, поднимая ружьё.
Хотел сказать, что она разглядела лишь одного. ещё двое оставались вне зоны видимости. Мою реплику заглушил её выстрел.
Глава 11
Все трое были совершенно лысые — непонятно, где заканчивалась бритая голова и начиналось лицо. Каждый — в куртке-бомбере и тяжелых ботинках. Тот, которого заметила Маша, нагнулся, чтобы завязать шнурок. Остальные терлись в стороне.