Молний становилось все больше. Они начали поражать толпу противников, собравшуюся у ворот.
— Они заканчиваются! — восторженно закричал Игорь. — Но все батарейки под забором — мои! Только троньте!
Волосы вставали дыбом — воздух пропитался электричеством. А еще нестерпимо пахло обгорелой плотью.
Спустя несколько минут вспышки прекратились. Плавно погасли и уличные фонари. Музыкальный центр снизил громкость и замолк совсем.
Пролом перестал выбрасывать к нам новых тварей, да и сверху никто не прыгал. Ребята методично окружали и расстреливали обгорелых охранников. Я посмотрел наверх. Антон в бессилии прижался к столбу. Артём выглядел куда бодрее — он шустро спускался по лестнице.
— Алексей! — крикнул он. — Посмотри через Осколок, сколько их осталось вокруг.
Кивнул и направился к «Кайену». Но прямо перед моим носом зажглись его задние фонари. Свистнув шинами на скользком покрытии, «Порше» рванул вперед. Автомобиль прокатился по центральной аллее мимо всех цехов и остановился у второго выезда. От стены отделился человек, потянул за собой створки ворот. Путь оказался открыт. Человек прыгнул на пассажирское, и «Кайен» выехал в город.
— Морские? — тихо спросил кто-то позади.
— Свои… — был ответ.
Сразу догадался, кто именно угнал «Порше», но лелеял надежду, что догадка окажется неверна.
— Похоже, любовник из тебя так себе, — Инга с ехидной ухмылкой постучала меня кулаком по плечу. — Вы тут хвастались своими прелюбодействами. А теперь Маришка уехала с другим.
Неприятное тягучее ощущение заполнило сознание. Мы с Мариной не клялись друг другу в высоких чувствах. Честно признавались, что готовы на всё, лишь бы покинуть Отражение. Однако мне казалось, что знаю этого человека. А я не знал.
Но переживания пришлось отложить.
— Ворота, ворота! — захрипел с вышки Антон. — Лезут через вторые ворота! Закрывайте!
Вместе с Ингой и ещё несколькими ребятами бросились ко второму выезду, но остановились и тут же развернулись. Закрывать створки было поздно. Охранников привлёк то ли звук двигателя «Порше», то ли салют, что мы устроили пятью минутами ранее. Так или иначе, число тварей росло со скоростью вируса, заражающего клетки. Десятки и сотни плосколицых уродов заходили на базу и рвались в нашу сторону, некоторые становились на четвереньки и сокращали расстояние прыжками. Фоном звучали щелчки дельфинов — в толпе были менты.
— Сотая, — отчетливо произнесла Инга.
Игорь безуспешно пытался развернуть пулемёт в противоположную сторону и матерился. Антон шустро спускался по лестнице, часовой на вышке пока мешкал и стрелял в сторону наступающих, никак не убавляя скорость их приближения.
— Сотая! — закричала Инга во весь голос. — Сотая директива! К чёрту батарейки. Все в убежище.
Вход в убежище представлял собой неприметную дверь на торце заводской поликлиники. Некоторые послушно потянулись туда. Другие, напротив, принялись спешно вскрывать обгорелых вяло шевелящихся охранников.
— Вы глухие что ли? Все в бомбарь, в рот вас полоскать! — надрывался Артём.
В кармане запиликал Nokia Tune. Жанна, только не сейчас.
Один из ребят тащил на себя истекающего кровью товарища. Помог им дойти до дверей. Хотел было вернуться за другими ранеными, но толпа затолкала внутрь.
Раздался новый звонок. Жанна, я и так знаю, что тут опасно, о чем ты там собираешься меня предупредить?
Оглянулся. Наверху толпа охранников налетела на парня, который вытаскивал батарейку из их соплеменника. Увидел, что сразу несколько тварей карабкались на вышку. Часовой метался по площадке — он так и не успел спуститься.
— Быстрее, быстрее! — разгоняла всех Инга.
В кармане пиликнула смска. Посмотреть не успел. Там наверняка «ВОЗЬМИ ТРУБКУ» большими буквами.
После спуска по лестнице, вызывающей ассоциации с обычным подъездом, мы оказались в продолговатом ангаре с высокими потолками. Помещение, лишённое какой бы то ни было обстановки, освещалось тусклыми лампами на стенах — то ли работал генератор, то ли помогала близость охранников. За спиной с лязгом закрылась гермодверь. Игорь повернул тяжелую круглую задвижку.
Наступила тишина, в которой слышалось дыхание всех присутствующих.
Ш-ш-швёрк! Бах, бах! Снаружи посыпались удары охранников.
— Сколько нас осталось? — спрашивала Маша, перебегая от человека к человеку. — Сколько погибших? Что это вообще за нахрен был?
В зеленоватом свете настенных ламп её шрам выглядел как свежая рана.