— Понимаешь, Стив, я и так… Ну, я все ему разрешаю, все-все, что хочет, — начал Барнс, пытаясь объяснить, что он лишь хочет еще сильнее окружить Себастьяна своим вниманием, не делает этого. — Я стараюсь не давить на него, даже на метро ездить разрешил. Я понимаю, что нельзя душить человека своими вниманием и паранойей. Но если с моей принцессой что-нибудь случится, я найду всех причастных и ноги вырву, а виноватым головы пооткручиваю, — закончил он с таким холодным спокойствием, что было ясно — пооткручивает, и убеждать его в том, что в цивилизованном обществе так не делается, бесполезно.
— Знаешь, — Стив был серьезен, — я надеюсь, что с Себастьяном больше ничего не случится. Что стало с теми девушками, которые на него нападали?
— Обе отсидели свое, одна уехала, вторая сейчас в дурдоме, — ответил Барнс. Он следил за этими психопатками, ему было важно, чтобы они случайно не добрались до Себастьяна вновь. — А что? Тебя смущает то, что обе они еще живы? Ну так я не особо кровожадный. Но вообще, да, их следовало бы убить, чтобы точно обезопасить Себастьяна от их внимания.
— Ну, судя по тому, что они живы, ты не так кровожаден, как о себе думаешь, — улыбнулся Стив. — Смотри-ка, та булочная, где нам по пятницам отдавали черствые булочки.
— Ага, помню. Было же время… Никаких забот. И кто тогда из нас даже предполагал, что ты станешь героем, про которого даже в учебниках истории написано, — Барнс хлопнул Стива по плечу. — Тогда я только и думал о том, чтобы ты не загнулся раньше времени. Проще было, согласись? Зато сейчас интереснее.
— Сейчас мне нравится больше, — согласился Стив.
И растаял.
========== 48 ==========
Барнс проснулся, рывком выныривая из сна. Покрутил головой, почему-то опасаясь, что он один, но Себастьян спал рядом, и Барнс успокоился, выдохнул и снова устроил голову на той части подушки, на которой не лежало шерстяное чудовище.
Подарок для любимого мужа лежал в тумбочке, крохотное пирожное — в холодильнике, а сам любимый муж лежал рядом, теплый и спящий. Барнс перевернулся, обнимая Себастьяна, подгребая его под себя, совершенно не боясь разбудить. Сегодня они планировали провести весь день вдвоем, а как именно, было совершенно не важно, главное — вместе.
Зарывшись носом Себастьяну в макушку, Барнс вдыхал его запах, такой родной и знакомый, и думал о том, что наговорил Стиву. О том, что боится своей любовью задушить Себастьяна, о том, что он жуткая мстительная тварь, обо всем. Барнс даже подумал, что проще будет спросить у Себастьяна, не устал ли он от столь пристального внимания собственного мужа. Но не сегодня.
— Доброе утро, котик! — улыбнулся Себастьян и поцеловал Баки в подбородок. — Отпустишь меня отлить?
— Отпущу, — согласился Барнс, выпуская Себастьяна из своей хватки, тут же перекатываясь, чтобы достать подарок и положить на подушку. Небольшая бархатная темно-синяя коробочка с подвеской легла на полосатую ткань наволочки. Барнс посмотрел — вроде заметно, потому что белье тоже было синим.
Себастьян вернулся свежим и чисто выбритым. Он подошел к кровати, раскинул руки и прыгнул на Баки — только жетоны звякнули.
Барнс сжал Себастьяна в объятиях, целуя, а потом дотянулся до коробочки и сунул ее ему под нос.
— Это тебе. С годовщиной, — улыбнулся Барнс.
— Спасибо, — Себастьян, ухватив коробочку, скатился на кровать. — Твой подарок будет позже.
Странная узорчатая подвеска Себастьяна озадачила.
— Это… В этом есть какой-то смысл или это просто так?
— Ну, я могу рассказать тебе, какой в этом смысл, или ты можешь попробовать посмотреть еще минут десять, и, может быть, поймешь. Мне когда эскиз показали, я минут пять втыкал, прежде чем понял, что к чему, но я знал, что искать, потому что знал, что я заказывал, — улыбнулся. Барнс. — Или сразу рассказать?
— Расскажи сразу, — попросил Себастьян.
— Смотри, — Барнс взял в руки подвеску и обвел на ней пальцем изогнутую линию. — S, — обвел вторую, — S — Себастьян Стэн. Баки Барнс, — обвел он две буквы B. — И сегодняшнее число. Без года. Я хотел, чтобы у тебя был символ, а носить его, или нет, решать тебе.
Себастьян провел пальцами по сложному вензелю.
— День ее, — сказал он. — День жетоны.
— Принцесса, я бы тебе что-нибудь более дельное дарил, если бы знал, что ты хочешь, — признался Барнс. — У нас не так много дат для подарков.
Барнс поцеловал Себастьяна в плечо, погладив по животу.
— Пойду умоюсь. Давай съездим на пляж? — и добавил уже из ванной. — На тот, где никого нет.
— Давай, — согласился Себастьян. — Но зверье с собой.
Барнс вернулся минут через десять, даже успевший принять душ.
— Хорошо, зверье с собой. Сам будешь со Стивом воевать, если что, — рассмеялся он. — Что ты хочешь на завтрак? Только сначала причеши меня.
Барнс уселся на кровать, начиная расплетать свою толстенную, с запястье Себастьяна, длиннющую косу, изрядно за ночь потрепанную Стивом.
Что только не творили стилисты у него на голове на съемках! Иногда Барнсу казалось, что ему предлагают работу только из-за его волос, иногда — только из-за мужа, а иногда он даже был уверен, что это он сам такой охуенный.
— У меня через неделю съемки на Аляске. В Гейтс оф Арктик. Я фотки смотрел, там очень красиво, — Барнс выдал Себастьяну гребень, которым обычно чесался. — Это дня четыре, наверное. Хочешь потом приехать и недельку пожить в палатке? Или такой экстремальный отдых не для тебя, а мне хватит и четырех ночей, чтобы наесться морошки и насмотреться на полярный день?
— Нет, котик, — рассмеялся Себастьян, расчесывая Баки, — палатка и мошка точно не для меня. Да и морошке вроде еще рано.
— А если я там задержусь дня на три, палатка, мошка, рыба из ледяной речки руками… — Барнс аж облизнулся перспективе. — Ты не будешь против? Или у тебя есть планы?
— Отдыхай, котик, — Себастьян неторопливо проводил расческой по волосам. — Сейчас расчешу тебя и получишь подарок.
— Ты правда не против? — Барнс аж обернулся, не давая себя нормально расчесать, а волосы у него отросли до задницы. — Просто, если ты не хочешь, чтобы я без надобности оставался вдали от тебя… И ты так и не сказал, что ты хочешь на завтрак.
Барнс хотел провести время на Аляске, особенно в период полярного дня, хотел пожить в палатке, подышать этим своеобразным северным воздухом. Он скучал по северу, несмотря на то, что проводил там время не он, а Зимний Солдат. Солдату там нравилось. И Барнс понимал, что ему там тоже нравилось. Вернее, понравится. И понимал, что такое приключение явно не для Себастьяна, хотя на необитаемый остров тот поехал.
— Совершенно не против, — Себастьян поцеловал его в щеку и развернул обратно, чтобы закончить с волосами. — Салат с креветками и авокадо я хочу на завтрак. И каких-нибудь овощей.
— Хорошо, сделаю. А потом мы прихватим что-нибудь с собой и поедем на пляж, чтобы приехать вечером и заказать ужин в ресторане, потому что готовить я не захочу, — выдал план действий Барнс. — Идет?
— Идет. Заплести тебе косу или соберешь в хвост?
— Заплести, — подтвердил Барнс. Ему нравилось, когда Себастьян возился с его волосами, по коже от этого пробегали мурашки предвкушения чего-то. Но условного рефлекса “причесали — будет секс” у него не было. — Только плети потуже, я ее все равно под “краба” засуну. Или тебе русалку показать на пляже?
— Котик, тебе французскую или обычную?
Себастьян сам себе поражался: он никогда не отращивал волосы, никогда не планировал стать куафером, но сейчас, женившись, научился плести три вида кос. Пригодится, если родится девочка.
Барнс, имея волосы, и длине, и густоте, и здоровью которых позавидовала бы не только любая женщина, а вообще любой человек, умел делать всего три прически, помимо того, чтобы никак не собирать волосы: коса обычная, хвост и волосы под огромную заколку-краб. На этом его скромные умения заканчивались. Он пробовал плести французскую косу, но если на ком-то ещё получалось, то на себе Барнс ее заплести не мог, словно руки не из того места росли. Не создан был Зимний Солдат для плетения кос.