— Как ты это сделал? — Возмущаюсь я и забираю из рук отца свою вещицу.
— Это было легко, Офелия. Такие фокусы может провернуть каждый. Но, — мужчина хмурит свои толстые брови, странно откидываясь на спинку кресла, — когда я дотронулся до твоего кулона, то внутри всё странно захолодело, стало таким... морозным. — Мужчина посмотрел на меня снова серьёзно, даже слишком. В его глазах прокручивались картинки моей всей жизни, он легко проник в мои воспоминания, откидывая каждое из них пока не натыкается на одно из тех, что было ему нужно. — Это колье Анны Беннетт? Матери Уиджи? — Округляя глаза спрашивает меня отец. Я лишь медленно закивала головой.
— Бабушка отдала мне его, и сказала не снимать. Отец, что с ним не так? — Спрашиваю я у мужчины, который зажмурив глаза отвёл от меня взгляд. Папа мог считывать с любого человека разную информацию, разные воспоминания и то, что с ним может приключиться в любой момент. Он был словно телепатом, умеющим проникать в сознание людей. Но он никогда так не вёл себя, когда касался предметов, или украшений.
— Слишком большая сила для тебя... — Мужчина вскочил с места, подошёл к большому окну с деревянными ставнями, которые были закрыты и стал вдумчиво смотреть в темноту отражения. — Не давай никому его мерить, а тем более не говори, что этот кулон Анны.
— Но это уже мой кулон...
— Твой, по всем правилам и законам твой. Но всю жизнь его носила твоя бабушка, Офелия. Пойми, что она является потомком одной из древних прародительниц колдовства и магии. По этой причине, я мимолётно спокоен. Только лишь по этой. — Он снова взглянул на меня, мельком смотря на моё спокойное лицо, а затем показывая свой затылок, отвернулся. Я медленно встаю с кресла, тихо подхожу к двери понимая, что отец больше не будет мне ничего говорить, покидаю его кабинет под последние слова, — Помни, что здесь всё защищено и плохие маги не могут отследить наш дом, но в Лонгсмите вы будете как на ладони у всех тварей.
— А разве там не безопасно?
— Безопасность — понятие растяжимое. Но пока в тебе кровь нашего рода, я за тебя спокоен. Всего лишь на миг спокоен.
И это всё? Всё что может сказать родной отец своей последней и самой младшей из всех дочерей это то, что безопасность — растяжимое понятие и то, что я потомок прародительниц? Спасибо, что хоть я прямо там не стала статуей, покрытой багровым румянцем от злости после произнесённого. Усевшись за свой рабочий стол, я достала ручку, а следом, отодвинув малозаметную створку в стене, протянула пальчики к дневнику, торчащему у меня на виду, после открытия тайника.
«Дорогой дневник, я пишу не так часто, как бы я делала это ещё пару недель назад от злости, или тоски на этот мир, из-за несправедливости и генов. Но сейчас, я словно стала по-другому ощущать себя! Верно, возможно во мне говорит моя первостепенная радость от магии, чувства окрылённой неизвестности и этого душевного волшебства, что обволакивало меня на протяжении всей этой неделе во время общения с Анной и Джоан. Я учусь, не так быстро, как бы мне этого хотелось, но прогресс есть! Я научилась разгонять туман и разговаривать спокойно с сёстрами. Но, понимаешь, как только во мне появилось волшебство, моя голова стала совсем другой, будто бы в неё мне как в рупор громко что-то кричат. Она странно тяжелеет. Чувство чего-то тягучего и липкого тянет меня в каком-то направлении, и ведь, я даже не знаю, как рассказать об этом своей семье. Лучше я разберусь с этим потом, а пока буду собираться в Джадрон в колледж Лонгсмит.
Подпись: Во имя процветания и другая левая чепуха, что написана у нас на семейном полотне в гостевой комнате. С особым вниманием Офелия Беррингтон — Грэхем.»
Сидящий всё это время у меня на коленях Мартин, издавал своё привычное мурчание, как-только моя ладонь дотрагивалась до него. Я бегала по комнате и собирала свои вещи в чемоданы и сумки, а кот наблюдал за мной не отрываясь. Остановившись, подойдя к своему питомцу и ласково чмокнув его в твёрдый затылок, я произнесла:
— Прости меня, но я не могу взять тебя с собой туда, малыш. Таковы правила... — Грустно шмыгая носом и продолжая поглаживать своего питомца, я не могу оторваться от его глаз, которые наблюдали за мной всё то время, когда я гладила его.
— Ты его ещё в другое место чмокни. — Брезгливо произнесла стоявшая в моих дверях Джоан. Сестра сложила руки на груди, оперлась боком о дверной косяк и внимательно смотрела на меня, дожидаясь, когда я закончу дела с котом. Девушка была одета в чёрные прямые брюки, телесную водолазку, а на плечах у неё было накинуто серое длинное пальто. Длинные, белоснежные и прямые серьги красиво подчёркивали шею девушки, а тёмные волосы были распущенны и лежали у неё на плечах как обычно волнами. Я выпрямилась, глядя на сестру.