— Не бывать этому! Я не подвергну свою мать опасности.
— А я не подвергну свою дочь опасности! Как можно быть такой твердолобой? Я всё сказала.
— Но ты нужна им... Анне и Джо, где бы их не носило. Я всё ещё ощущаю, что им нужна ты.
— Нет, Офелия, им нужна ты. Ты, как третья сестра для того, чтобы соединить силы.
* * *
Мы вылетаем из кабинета, тихо, стараясь шагать по разрушенному коридору колледжа и смотреть по сторонам, чтобы если и возникла бы опасность — то мы бы с мамой смогли защитить друг друга. Но она была более знающей ведьмой, более могущественной, сильной. Сильнее сил моей мамы, могли быть только чары Бернадетты, которая воскресила меня и вернула на землю. Женщина тащит меня за собой, силой внутреннего голоса идя на свет, что исходил от магии моего отца. Мама сказала, что они были вместе с Анной, Джо, Уиландом и моим отцом. Женщина приложила пальцы к уху, посылая кому-то сигналы, а затем, толкнула меня за толстый гобелен, что висел в холле возле зала советов. Вовремя спрятавшись, мы увидели, как по холлу быстро пролетела тень Брендона, который следовал куда-то к подземельям. Я хотела вырываться из рук мамы, но она не дала, лишь прижала меня к стене, приложила палец к моим губам. Женщина ничего мне не говорила, но её голос — я услышала, как свою вторую молитву в голове.
«— Не выходи от сюда, не смей двигаться».
Мама, будто бы прощаясь со мной, улыбается мне, дотрагиваясь до моей щеки своей тёплой ладонью. Вмиг мне показалось, что она останется со мной, продолжит прятаться, но светлая сверкнула краснотой своих глаз и откидывая гобелен в сторону, выскальзывает прямо за спину моего брата. Я вскрикнула, приложила пальцы к губам, испуганно вжавшись в стену. Мама смотрела на брата, протягивая к сыну руки, но тот, лишь хмыкает, вытирая кровь со своих рук, когда чувствует её энергетику, оборачиваясь.
— Сыночек... зачем всё это? — Шепчет мама, слезливо вытирая свои глаза. Она подходила к нему аккуратно, словно змейка, которая увидела добычу. Плавно, слишком медленно она плыла к сыну, в то время как он, вытаращился на неё, словно смотрел на мертвеца.
— Мамусик, не пытайся меня вразумить своими красными наигранными глазками. — Он отмахивается от неё, словно от пыли, что мешала вздохнуть. — Ты заигрываешься своим честолюбием иногда так сильно, что аж тошно. Саму то не тошнило?
Мама хмыкает, складывает руки на пояснице, устало опуская голову. Её пальцы медленно крадутся к ножнам, куда она запихала кинжал, стараясь всё ещё выглядеть перед братом напуганной матерью. Он не замечает то, что делает мама, машет своей волшебной палочкой, разгорячённо крича на неё:
— Я бы мог убить и тебя и отца, там, на суде! Но я не стал! Всё потому что ты опять помешала мне.
— Но я же твоя мама, милый. Ты же мой самый первый мальчик, подаривший столько воспоминаний. Неужели ты можешь так просто наложить на воспоминания руки? Забудешь, что я твоя мама, что Марсель твой отец?
Но глаза Брендона были непоколебимы. В них не было ни единой капли, что была бы похожа на сочувствие, жалость, сожаление от своих поступков. Он крутанул в пальцах волшебную палочку, втянул ноздрями воздух, раздражённо закатывая глаза.
— Уже забыл, кто вы такие. Вы лишь враги мне, самые настоящие. Не хотели отдать мне с самого начала Ариэль, значит, станете никем в моей жизни. Мне нужна её кровь и сердце, которое я вырежу у неё из груди. Меня никто не остановит, даже твои жалкие попытки достать кинжалы!
Мама резко отлетает в сторону, когда Брендон кинул в неё синее свечение, перемешанное с чем-то склизко-тёмным, напоминающим кислоту. Женщина вспыхнула, яростно, резко вынула кинжал, кинула его в мужчину, словно бумеранг, который вернулся ей в ладонь, когда не попал в цель. Она взмахнула рукой, опрокинув на брата огромную горящую люстру, что раскачивалась из последних сил над головой мужчины, а затем, вспыхнула новой яростью, когда брат откинул люстру от себя, поднявшись на ноги и отбрасывая маму в сторону. Она ударилась о стену, с громким треском, брат подлетел к ней, схватил ту за горло, заглядывая ей в глаза. Но мама ошалело улыбалась ему. Женщина снова вскинула руку с кинжалом, резко провела остриём мужчине по ладони, от чего тот взревел, отпуская её и отлетая в сторону. Она говорила мне не выходить тогда, и сейчас всё ещё посылала мне те же самые слова, чтобы я оставалась на месте. Но мне хотелось вмешаться в их драку, потому что мама слабела, я чувствовала, как её кровь стала стекать тонкой струйкой не только по голове, но и по рукам. Ей было больно сражаться с ним. Он был сильнее, явно заглотил в себя сильную магию в министерстве прежде чем накинуться на Джадрон.