— Я любил тебя! Любил, как мать! А вы с отцом только разрушали мои мечты, когда я говорил вам о них! — Целится ей в грудь мужчина, направляя свой огонь в сторону мамы, от которого она отлетает в сторону, пропуская новую волну удара. — Вы беспокоились только об Офелии, о том, что её силы ей не нужны, не подходят! А я?! Я — ваш старший сын, которому вы должны были уделять время и ценные учения, которые есть в нашем доме!
— Посмотри... до чего... ты себя довёл, сынок?.. — Задыхается мама, хватаясь за поясницу и выпрямляясь, кое-как откидывая прилипшие волосы с лица. — До чего тебя довела... эта... ненависть... Разве тебе хорошо от этого? Хорошо от того, что ты поднял руку на родную мать...?
— Ты мне не мать более! Не мать, не мать, не мать! Будь проклят тот день, когда я родился из твоего чрева! Ты заплатишь за то, что даже сейчас скрываешь Офелию от меня!
Брендон вскинул руку с волшебной палочкой, обрушая на меня толстое полотно гобелена, которое рухнуло мне в ноги. Я снова предстала перед братом, видя его лицо. Мама раздражённо вскрикнула, крутанула рукой, размяла шею, вытирая кровь, которая сочилась у неё из носа. Шагнув вперёд, я посмотрела на лицо женщины, которое даже не взглянуло на меня. Она лишь смотрела на Брендона, на своего сына, который только что отрёкся от родной матери, принял для себя сторону. Мужчина раздражённо вспыхнул, топнул ногой, крутанулся вокруг себя, злобно осматривая то место, где я стояла. Но его глаза были пусты, словно толстые реки Джадрона.
Он не видит меня.
— Ты снова не прав... сыночек, не прав. — Мотает головой мама, цыкая. Во дворе прогремел взрыв, который пошатнул холл, резко обрушая парочку кирпичей мне на голову. Вовремя отлетев в сторону, я обхожу Брендона, осторожно рассматривая его злое лицо, покрытое полностью синяками и ссадинами после долгого заточения в министерстве. Мама прикрывает глаза ненадолго роняет голову, прикусывая свои губы. — Ты не прав, что я защищаю Офелию даже сейчас... — Её взгляд, полный обиды, злости, перемешанной с тоской матери встречается с его взглядом, в котором читалась ненависть к родной семье, к матери, что хотела защитить своего дитя. — Я буду защищать её до самой смерти!
И её рука, извернувшись едким свечением, толкает не только меня дальше по коридору, но и вышвыривая Брендона вон, прошибает своей великой силой мужчину на улицу. Она вновь обрушает на его голову что-то, из последних сил кричит, срывая двери с петель и взмывая в воздух, вступает в битву с собственным сыном.
«— Беги в подземелье! Спаси свитки!»
Обернувшись лишь раз, лишь только один единый раз, я уже жалела, что смела это сделать. Брендон, не жалел маму, он обрушал на её ответную магию свою, намного большую, чем она могла вынести. Я надеялась, что она сможет это пережить. Она сильная. Мама сильная белая ведьма, она сможет с ним разобраться.
Я неслась по коридору вниз, перемахивала через ступени, буквально летела вниз, продолжая следовать свечению своих нитей, чтобы нащупать нужную. Толкая разрушенные стены от себя, я задыхаюсь от пыли, которая, вместе с разрухой вокруг застилала мои глаза тьмой. Света было мало, но я его всё равно видела. Слышала голоса... Голоса сестёр.
Со всех сил я отталкиваю кирпичи, пробираясь в разрушенное подземелье и стараясь не упасть, поправляю на плечах свою накидку, которая уже была перепачкана в крови. Видя свет барьера, я уже понимала, что близко. Нить стала мигать сильнее, звала меня и звала, не прекращала взмывать то вверх, то вниз, показывая мне, и что мама всё ещё жива и что я иду в правильном направлении.
— Офелия! — Громко крикнула Анна, подхватывая меня за руки. Сестра напугано осмотрела моё бледное лицо, взглянула на Джо, на папу, который стоял рядом с Уиландом и вытирал кровь со своего лица. Джо выдохнула, убрала свою катану за спину, всмотрелась в лицо отца, который напугано двинулся ко мне.
— Что такое... Где ваша мама? — Он осторожно дотронулся до моих щёк, по которым текли слёзы при виде живого отца. Он стоял рядом, мог дышать и касаться меня, мог говорить со мной и всё ещё был жив. Жив — не мёртв от руки Брендона.
— Мама... она... — Я всхлипываю, видя перед своими глазами вспышку чего-то яркого. Но нить, что тянулась от мамы не гасла. — Она снова защитила меня, опять... Мама сражалась с Брендоном, из последних сил... он идёт сюда, за артефактами.
— Мрак. — Закатывает глаза Уиланд, трогая свои виски и убирая в ножны меч. — Мои родители с Джеймсом, отбили атаку возле тёмных корпусов. Пахнет смертью.