— Лежи. Хуже будет. — Снова его голос. Уиланд сидел возле меня на кровати и легонько сжав моё плечо, уложил назад в постель, требовательно смотря на мои потухшие глаза. От его присутствия внутри что-то панически зароптало. Оно требовало помощи, требовало света, а не тьмы, требовало спокойствия. Глаза стали метаться из стороны в сторону, высматривая то место, где я нахожусь. И после того, как я поняла, что здесь нет ковра, как в нашей комнате с сёстрами (так как распределили нас троих на одной территории), и кровать была другого размера, я снова посмотрела на стоящего рядом со мной Уиланда.
— Где я? — Тихо прошептала я, испуганно мельтеша по переодетому мужчине глазами.
— В моей комнате. — Бесчувственным голосом произнёс он, медленно отходя в сторону и присаживаясь на кровать. Округлив глаза от того, что только-что произнёс тот, я снова попыталась сесть, стараясь рассмотреть себя. Понимая мои дальнейшие действия Уиланд разочарованно закатывает глаза, — Ничего не делал, пугливая. Ты грохнулась в обморок.
— Успокоил. — С сарказмом произнесла я, игнорируя неприятную боль в голове при подъёме. Схватившись за голову, в которую снова поступила ответная реакция на моё пробуждение, я тихо простонала.
— Я же сказал — будет только хуже. Неужели тебе легче терпеть эту боль, нежели просто поверить мне?
— Ой, а ты со всеми такой нежненький, или только с теми, кто с тобой на одной ступени в иерархии? — Снова прошипела я, ядовито представляя картину, как Леман хохочет от неудачи светлого мага. Но мои слова явно расстроили Уиланда, потому что следом он отвернулся от меня, поджимая губы.
«Может лучше примешь его помощь? Хватит вести себя так, словно ты последняя сука».
— Ударилась. Неугомонная.
— Не бросайся оскорблениями в меня. Могу и ответить.
— Ответила. Упала в мои руки.
— Боже... — Закрыв глаза одной рукой я смущённо отвернулась от Уиланда. Видимо он пошёл против своих слов, раз поймал меня, когда говорил мне, что больше ловить не будет. — Мог бы просто ко мне в комнату меня положить.
— Поскользнулся бы. Больно было. — Я вопросительно подняла брови после его слов, поправляя одеяло и убирая за уши волосы, — Мужскому полу запрещено входить в женское крыло. Лестница становится горкой, как зимой.
— А почему нам разрешено заходить к вам?
— Не знаю. Может потому что вы никогда бы к нам и не зашли. По крайней мере так думают учителя и совет. — Уиланд ненадолго встал на ноги, чтобы подойти к небольшой полочке и достать из ящика стакан и кувшин с водой. Подходя ко мне, он вытянул наполненный стакан с водой, спокойно наблюдая за мной, — Пей, — что я и сделала, беспрекословно радуя того от моего молчаливого согласия и доверия. — Ответишь на мой вопрос?
— Задавай. — Свесив ноги с мягкой кровати, я стала осматривать его комнату, спокойно протягивая пустой стакан парню. Всё было в тёмно-красных тонах, окна были завешаны плотными чёрными шторами, большая мягкая кровать стояла недалеко от окна, а слева, сбоку стояла вторая кровать, явно принадлежащая кому-то ещё с кем Уиланд делил эту комнату. Два больших шкафа вместе с полками и высокими цветами в цветочных горшках были неким декором, хотя здесь было довольно понуро...
— Ты часто падаешь в такие обмороки? — Спрашивает у меня Уиланд, спокойно облокачиваясь о стену возле зашторенного окна.
— Не помню. Не знаю.
— Не знаешь?
— Просто, внутри что-то щёлкает, трепещет от испуга заставляя меня провалиться во тьму. Может детская травма даёт о себе знать. Не знаю.
— Детская травма? — Переспрашивает он у меня, на что я молча кивнула и перевела взгляд на свои ноги. — Болтовне ответ — молчанье. Но твоё странное. Не хочешь — молчи.
— У тебя сильный акцент, — говорю ему я, поворачивая голову в сторону, где стоял Уиланд. От моих слов тот лишь пожал плечами, спокойно переводя на меня свой взгляд.
— Это заметно? — С ухмылкой спрашивает у меня он.
— Не очень. Если только прислушаться к тому, что ты говоришь.
— Я из Норвегии, ушастая. Моя семья оттуда родом. Весь род Леманов начинал свой путь с холодных краёв Норвегии. Лишь потом перебрались в Швецию спустя много лет гонений, а я сам рос в Норвегии. Часто приезжал к бабушке в Швецию и только потом, когда родился мой брат, мы переехали в Лондон. Комнату делил с ним.
— Так ты проживаешь в Лондоне?
— Да, в Примроуз Хилл и Хайгент.
— О-о, а я в Ричмонде. Но как только стану совершеннолетней то перееду в найтсбридж.
— Почему? Разве в квартире лучше, чем в большом доме, где жили поколениями?