Анжелика миновала пробуждающийся весенний сад, давно требующий внимания садовника, и грозящий перекрыть дорогу к запасному крыльцу. Она не любила заходить через центральный вход. Холл, ведущий к лестницам на второй ярус, где находилась спальни, проходил через главную гостиную, а она редко бывала необитаема. Чаще по вечерам. Но и днем Макс мог явиться на обеденный перерыв, скорее, сон. Не один. Спальня Анжелики находилась на третьем этаже. Раньше там был чердак. Это она попросила Макса сделать для нее комнату. Они оба понимали ее мотивы. Он даже спорить не стал. Их нежелание встречаться в доме, площадью полкилометра, было взаимным.
Вход со стороны сада начинался с небольшого коридорчика, переходящего в террасу с видом на яблони, и малую гостиную, где располагалась, так называемая, тихая зона. Из обстановки: кожаный бежевый диван с мягкими, плюшевыми подушками, четыре кресла, стеклянный стол и видеосистема с хорошим звуком, огромным экраном во всю стену, и другими достижениями современной техники, в разработке которых участвовал сам хозяин дома. И неотъемлемая часть всех гостиных – изысканный минибар, с напитками на любой вкус и гирляндой хрустальных бокалов, свисающих с подставки вниз головой. Камин, украшенный лепниной. Фотографии в рамках. Природа и лошади. Ни одного лица. Ни одной фотографии матери. Ничего личного. Ни единой детали, которая могла что-то рассказать о хозяине дома. Хорошая работа дизайнеров, и пустота, неодушевленность, холод в каждом углу, словно дом снова готовиться к продаже. Они оба были гостями здесь. На время….
Она знала. Почему-то точно знала. Шестое чувство или интуиция. Не столь важно. Никто из них не останется в этом доме навсегда, не создаст семьи, не раскидает детские игрушки по дорогим полам со сложной системой обогрева. Не будет встречать гостей на пороге, улыбаясь и держась за руки. Они несчастливы здесь. Одиноки. Каждый по-своему.
Лика улыбнулась потоку своих мыслей. Наверно, ей стоит начать вести дневник. Нужно учиться группировать тот хаос, который твориться в голове.
Закрыла за собой дверь, скинула туфли с налипшей на подошву землей. Убрала в шкаф курточку. Снова задумалась, запустив пальцы в темную растрепанную «греческую» косу, расплетая, освобождая тяжелые непокорные локоны. Прислонилась плечом к двери гардероба. Закрыла глаза. Устала. Четыре пары. Восемь часов лекций. Она ничего не ела сегодня. Не могла себя заставить.
– Привет, – Произнес голос, который Анжелика желала слышать меньше всего. Дрянной день. Особенно с того момента, как уехал Ник.
Подняла напряженный взгляд, стараясь выглядеть спокойной, собранной, а не такой умирающей развалиной. Не вышло.
Он вышел из малой гостиной. Высокий, подтянутый, симпатичный, стильный, даже дома одевался, как будто ждал гостей. Смотрел фильм? Инстинктивно взгляд двинулся к часам на стене. Половина восьмого. Рано вернулся. Ночная попойка дала о себе знать?
– Привет, – кивнула она, чувствуя нарастающую тревогу. Ее пугал его взгляд без выражения. Как манекен в витрине бутика. Настоящие волосы, красивая одежда, но стеклянные глаза. Застывшая поза. Похоже на Максимилиана Эванса. Часто она ловила себя на мысли, что, возможно, он болен одним из душевных расстройств. Слишком часто, чтобы поверить в это. У Макса Эванса существовал выключатель, как у небезызвестного Электроника. Никто не знал, где он находится. Но когда чья-то невидимая рука нажимала кнопку, Макс просто застывал. На десять минут, час, три часа. Глядя в одну точку, не меняя позы. И Анжелика была уверена, что в эти долгие минуты выхода из реального мира, он не думает ни о чем, словно умирает, покидая пределы этого измерения. Зато сразу после маленькой смерти наступал взрыв энергии, который длился дни, недели и месяцы. Богатая фантазия девушки рисовала самые жуткие картины. Вплоть до контроля над его мозгом инопланетными паразитами. Подзарядка батареек, смена запчастей, перезагрузка. Может, он и не человек вовсе. Так, экспериментальная машина, выпущенная его же компанией. Она любила сочинять истории. Так веселее жить.