– И что, совсем ничего не знаешь?
– Знаю, конечно. Было весело, ничего не скажешь. В особенности твоё последние сновидение: это было поистине феерично!
– Может ты ещё и знаешь, что это было?
– Могу предположить. По теории, я на какое-то время вернулся к своему… истоку? В общем, я неожиданно для себя стал тем, кем должен быть по основному замыслу. Отсюда и пристрастие к огню: как ты помнишь, к огню я, мягко говоря, неравнодушен.
– Помним, видели. Было неприятно.
– А я вот не помнил! Не знаю, что насчёт тебя, а я весь на взводе из-за этого! Это даже близко нельзя назвать весёлым или, хотя бы, смешным!
– Если ты не заметил, никто не смеётся. Мне совсем не до смеха, – я в ситуации похуже твоей!
– Это чем же?
– Тем, что в случае неудачи я теряю всё! Это я даже не учитываю новый этап с Марго. Макса прибил какой-то отморозок, и я уже начинаю думать, что крайне везучий на всяких любителей поискать тех, кто мне дорог.
– Макс… мёртв?
– Да. Доброе утро.
– Я, видно, совсем не всё знаю. Не дошёл как-то.
– Вот тебе и привет из внешнего мира! А я пробежал, даже пролетел. С ума тут с вами со всеми можно слететь!
Артём сотворил дверь и захлопнул за собой так, будто пытался заставить содрогнуться весь мир сразу.
– Ты ещё всё поймёшь, – Сущность вернулся к мольберту, критически осмотрел пейзаж и обратил художество в пепел.
Артёма разбудил звонок в дверь. Рефлекторно скидывая с себя одеяло, он заметил, что уснул сидя на подоконнике, поэтому вместо одеяла он просто подхватил свою рубашку. За дверью стоял сотрудник полиции.
– Артём Александрович?
– Виновен. Я слушаю.
– Вам повестка, – после подозрительного взгляда на заспанное лицо протянул гость. – Майор Раскопин требует вашей явки сегодня же, иначе…
– … А для чего, позвольте поинтересоваться, он просит меня явиться?
– Полагаю, Вы узнаете это по прибытии в участок. Мне просто сказано донести повестку. Вы придёте?
– Почему мне кажется, что выбор тут не за мной?
– Потому что так и есть, я из вежливости спросил. Всего хорошего.
Полицейский, не дожидаясь ответа, развернулся и торопливо забарабанил по ступенькам.
– Утро начинается не с кофе, но с бодрящего пинка под зад, что может быть лучше!
«Об это впору книгу писать. Только сюжет придумать и можно работать», – он небрежно посмотрел на часы, даже не запомнив время. – «Быстрее начнём – быстрее закончим. Заодно будет время осознать всё происходящее вокруг и дать ответ хотя бы самому себе, а готов ли я ко всему, или стану тем, кто разобьёт чужое сердце, да ещё и такое доверчивое»
Через какое-то время Артём уже подходил к участку, вокруг которого царила достаточно мрачная атмосфера. Мало того, что само здание не вызывало позитивных эмоций, так ещё и прямо перед главным входом крупную группу болельщиков в наручниках расфасовывали по машинам, словно конфеты по коробкам.
«Настоящий переполох в курятнике. Видимо, не всё у нас сходит людям с рук. А может, нашли причину посерьёзнее, кто их там знает»
Раскопин стоял на крыльце, с важным видом докуривая сигарету. При приближении юноши он молча кивнул в знак приветствия, выбросил окурок куда подальше и вошёл в участок, явно не настаивая, чтобы за ним вовсе кто-то следовал.
– Вам сообщили причину вызова, Серов?
– Сотрудник изволил пренебречь и не выдавать мне этой информации, к моему сожалению.
– Проводится допрос всех возможных свидетелей и знакомых жертвы. К слову, вы не знаете, что у Моржова с семьёй?
– Вроде всё нормально, не считая отсутствия мужской руки в семье. Теперь уж точно.
– Понятно. Проходите, – майор распахнул дверь в кабинет, рядом с которым висела табличка с его инициалами.
Кабинет был обставлен если не с роскошью, то уж точно богато: по правую руку стоял стеллаж из тёмного дерева со стеклянными дверцами, сквозь которые виднелся настоящий архив из бумаг, папок, карточек и книг, стоящих на самой верхней полке; рядом с ним стояло обитое замшей кресло и небольшой столик с электрочайником и кулером для воды. По другую сторону висела куча наградных листов, грамот, медалей и офицерская, идеально выглаженная форма на вешалке. В самом конце стоял огромный для одного человека стол с аккуратными стопками документов, портсигаром и большой чашкой, из которой разило крепким кофе.