Черное платье подчеркивало все изгибы миниатюрного, но спортивного тела. Длинные ноги и волосы, волнами уложенные в лёгкую причёску.
- Нет, спасибо. Я все равно скоро ухожу. Подобные заведения не для меня. - девушка в последний раз провела полотенцем по ногам и выпрямилась в полный рост. Она была ниже меня на голову, ни больше и выглядела так, словно я мог посадить ее на руку и спокойно прикрыть второй. Что за мысли меня посещают?
- Что ж, тогда увидимся, Кара. - я пошёл за своё рабочее место продолжая чувствовать на себе взгляд голубых глаз.
Когда я обошел стойку и встал на прежнее место, девушки уже не было, а вместо неё за стойкой появились другие. Я испытал странное чувство, словно, я видел эти глаза раньше.
Пятая глава
Эрик
Возвращаясь с работы домой, на этот раз я решил захватить бутылку чего-нибудь покрепче. Не знаю, кто схватил меня так сильно за яйца и сжал их, что при этом отупели мозги, но я решил выпить. Впервые за чертовых четыре года.
Эти голубые глаза просто не выходили из головы, они лёгким отблеском небесной дымки пробивались через завесу в моих воспоминаниях, но что это могло значить?
- Я знал тебя раньше? - выдохнув, сказал я сам себе и откинулся на кожаное сиденье авто. Пальцы инстинктивно потянулись к запястью, на котором был шрам поверх татуировки. Может быть она значила что-то особенное?
Взяв бутылку виски с пассажирского сиденья, открыв и сделав глоток, я сразу сморгнул невольные слезы. Подумать только - не пить столько лет! Стоило задуматься и не пить ещё столько же. За первым глотком пошёл второй, вскоре третий. А вроде уже всё и не так плохо.
Я сидел в машине и смотрел на дверь подъезда, в котором располагалась моя квартира. Уже на протяжении четырёх лет, приезжая сюда вроде как к себе домой, сегодня я ощутил, что это не так. Возможно, не так.
Но где тогда мой дом на самом деле?
Питер Моррис, врач который лечил меня и по совместительству лучший друг, одновременно и единственная моя семья, говорил, что память должна восстановиться постепенно, но у меня складывается ощущение, что он нагло врал. Я не помнил о своей прошлой жизни абсолютно ничего. Кроме одного момента, ощущения, запаха. Я помнил запах вишневого пирога. Один раз проезжая на байке мимо только открывшийся пекарни, меня заманил запах вишни. Терпкий, даже с чуть корицей и когда я вошел туда, то увидел на витрине пирог со злосчастной ягодой.
Сделал ещё один глоток и янтарная жидкость обожгла горло, а глаза продолжали смотреть на тяжелую металлическую дверь.
Спустя какое-то время, я все же решил подняться к себе в квартиру, "своей" от сюда было только название потому что ее мне оставил Питер, которая находилась на двадцать четвертом этаже, многоквартирного здания. Во владениях была даже крыша, которую я обустроил под своё скромное желание лицезреть звезды по ночам. Рой заходил как-то раз помочь мне с беседкой, но по итогу за все время, что мы должны были работать - он опустошил весь мой бар и уснул между кухней и гостиной. Засранец.
Квартира, как всегда, встретила меня одиночеством. После смерти дока я обустроил ее под себя : стены, окрашенные в чёрный цвет, ненавязчивый интерьер в белых и слоновой кости оттенках. Металлические опущенные люстры и даже свой самодельный спорт зал.
Снимая по пути в спальню тяжелые ботинки, я оказался в просторной комнате с панорамным окном и двуспальной кроватью. Я жил один, но это не значит, что я должен отказываться от всех развлечений мира и уж тем более - от женских ласк.
Я целенаправленно отправился в ванную, по пути расстегивая черную рубашку и отправляя её на пол. Зайдя прямо в брюках в душевую кабину, сразу включил воду на полную мощность и запрокидывая голову назад, прямо под поток прохладной воды. Я простоял в таком положении минут пять, а после, стряхнув волосы, принялся лихорадочно загрубевшими пальцами принялся расстёгивать ремень и ширинку брюк.
Спустил боксёры по самые колени.
- Когда я последний раз занимался этим? - по всей видимости, алкоголь совсем довёл меня отчаяния, что приходится разговаривать с собственным членом, но черт возьми, как же ещё мне успокоить свой стояк, когда перед глазами застыли голубые глаза той брюнетки из бара.