Во второй раз, прижав руку к груди, колдун Кабоку произнёс, усаживаясь возле окна, в плетёное кресло, являвшееся его любимым предметом отдыха из числа подобной мебели, имевшейся в его доме:
— И поверьте, встречи с теми людьми, для меня оказались на редкость очень неприятными, и хоть это было очень давно, позабыть их я не смог. Да-да, и только именно поэтому я вас подверг небольшому испытанию, которое могло бы оказаться и другим, но оценив ваше поведение ещё в самом начале своих чар, отличавшееся от проявления безумия в поведении тех людей коих мне приходилось видеть раньше, я пришёл к выводу, что далее колдовать, необходимости просто нет, и самым разумным поступком для меня будет, это выслушать вас.
Замолчав, колдун Кабоку дал знак рукой, что готов ответить на вопросы пришедших к нему людей.
Сузуме отступил назад, показывая тем самым Такехико, что предоставляет ему возможность, объяснить самому, свою цель визита к колдуну Кабоку.
Поняв это, Такехико начал с главного, поведав колдуну Кабоку сначала историю с домом злого колдуна Идзивару, затем рассказал о визите к мудрецу Касикои, а также в нескольких словах коснулся совета Макото, искать добрых колдунов.
Колдун Кабоку слушал очень внимательно, то глядя на Такехико, то в задумчивости чуть опуская взгляд, согласно кивал головой, то опять устремляя взор на Такехико.
Когда всё было сказано, молодой человек поклонился и замер в ожидании ответа колдуна Кабоку, который теперь был занят своими размышлениями.
Сузуме стоя с чуть опущенной вниз головой в стороне от Такехико, лишь слегка переминался с ноги на ногу, сохраняя скромное молчание, потому что просто не посмел вмешиваться в его рассказ.
— Теперь я понимаю, почему люди, приходившие ко мне до вас, с тем же намерением встретиться с колдуньей Акаи, вели себя не совсем обычно, и я бы даже сказал, очень необычно,— проговорил колдун Кабоку, глядя на Такехико.
После этих слов, колдун на какое-то время смолк.
— Тебя очевидно колдовские чары дома Идзивару, коснулись несколько меньше, чем их,— продолжил колдун Кабоку, словно понял разницу поведения Такехико от тех людей, что приходили к нему в поисках колдуньи Акаи, раньше.— Ты совсем другой, ты ещё понимаешь суть вещей. Это даже сейчас читается в твоих глазах — ты удивлён тому, что слышишь. Такое твоё поведение, меня радует и вселяет надежду, что беда твоя поправима. И хоть я не знаю, где живёт колдунья Акаи, помочь тебе в её поисках, постараюсь. А пока прошу вас быть гостями моего дома, располагайтесь, и позвольте мне оставить вас одних, чтобы я мог уделить время поиску ответа на ваш вопрос.
— Это ваше право, уважаемый господин Кабоку,— сказал Такехико, поклонившись старому колдуну.
Сузуме, хранивший доселе молчание и неподвижность, тоже поклонился колдуну, но, как и прежде не проронил при этом ни слова.
Когда Такехико и Сузуме после поклонов подняли головы, они увидели, что остались в комнате одни.
— Я говорил вам господин, что колдун Кабоку добрый колдун!— весело воскликнул Сузуме, не сходя с места.
— Теперь, когда всё выяснилось я и сам в это верю!— также как и Сузуме, никуда не двигаясь, сказал Такехико.
— Может, на правах гостей мы присядем?— спросил Сузуме, взглянув на Такехико, продолжая стоять на прежнем месте.
— А почему бы и нет,— согласился Такехико с предложением Сузуме, и первым направился к окну, где возле любимого кресла колдуна Кабоку, стояло несколько стульев.
Сузуме последовал за ним.
Но стоило им только сойти с места, как добрый колдун Кабоку вернулся в свой дом, появившись возле окна, прямо в любимом кресле, откуда сразу начал рассказывать всё, что узнал про колдунью Акаи.
Тут я уважаемый читатель, прежде чем продолжить рассказывать вам сию историю, сделаю маленькое отступление, чтобы пояснить про любимое кресло колдуна Кабоку, коли уж дважды упомянул о нём, как о любимом предмете мебели, предназначенном создателем своим для отдыха.
В доме доброго колдуна Кабоку было предостаточно разнообразной мебели, на которую можно было сесть, и все они, будь то табуреты, стулья или же маленькие диванчики, не говоря уже о кроватях, находились всегда на своих одних и тех же постоянных местах, из года в год, не передвигаясь в другие комнаты.
И совсем другое дело было со старым плетёным креслом, побывавшем на своём веку не только во всех комнатах просторного дома, принадлежащего доброму колдуну Кабоку, но и за его пределами, то есть в саду.