Обидно…
Просто по-человечески обидно понимать, что твоя молодость позади, и… даже в двадцать лет ты так не выглядел. Бабы от него так и млеют, природу-то не заткнешь!
– Уйййй, – эрр Расмус попробовал открыть глаза – и взвыл. Было больно.
Мария его еще пожалела, могла бы и правда глаза выдавить или выбить. А так…
Глаза у эрра были красивые, красно-голубые, и синяки проявятся вокруг глаз наверняка. А может, и чего похуже будет, если она ему сетчатку повредила, или роговицу… Мария плохо представляла последствия, но – заслужил. Будем считать, аналог срока «за изнасилование». А что бы сейчас Иоанн сделал? Особенно с ней?
– Меня видишь? – королю по-прежнему было любопытно. – Значит, глаза целы. Так кто это тебя?
Эрр Расмус понял, что план провалился, и, если он хоть слово скажет про королеву, ему сейчас и король добавит. Может, прямо с ноги. А встать пока и сил нет, и в глаза словно песка насыпали, зараза! Больно, чтоб тебя!
– Ваше величество, одна эрра оказалась недовольна моей пылкостью. Простите, но я не могу назвать ее имя, это против чести.
Король откровенно рассмеялся.
– Какая смелая эрра! Как это она тебя?
– Двумя пальцами в глаза, – честно ответил эрр Расмус.
– То-то же. Снадобья в следующий раз пей, чтобы эрры довольны оставались. – Иоанн прошел мимо, откровенно ухмыляясь.
Диана не задержалась, но посмотрела сочувственно. Хотя мужчине то сочувствие было параллельно. Он думал только о королеве.
Стерва!
Даже не так.
СТЕРВА!!!
Здоровущая гадина ползла по коридорам дворца, оглядывалась по сторонам, раздраженно подергивала хвостом, а принять человеческий облик решилась только у себя в спальне. Хорошо еще, Анна занята. У нее урок музыки.
Этих уроков Мария избегала, потому что просто не умела ни на чем играть. Так что в покоях было тихо и спокойно. И хорошо, что придворные дамы к ней не вернулись. Тогда бы тут такой курятник был!
Змея заползла поглубже – и обернулась злющей, как три тысячи чертей, женщиной.
– С-собака Павлова!
Сказано было еще много чего, особенно когда Мария сняла платье. Тут уж она крепко пожалела, что не цапнула негодяя.
Подумаешь, помер бы! Может, еще и не наябедничал бы? Не успел? Сейчас бы точно помер сразу, столько яда и злости было в Марии! Жаль, не цапнула! Можно подумать, он бы разглядел, кто его укусил?
Передумать и сползать?
Верхнее платье уже не зашить, тут такой разрыв, от верха до пупка, да еще неровный, ткань буквально расползлась клочьями под сильными мужскими пальцами. Нижнее?
Ладно, его еще спасти можно. Если тесьму пришить.
Мария бросила его в угол, потом скажет эрре Розабелле, и принялась переодеваться.
Кажется, Эрсоны перешли в атаку?
Нет, не кажется. Вопрос надо ставить иначе. Не зажились ли Эрсоны на белом свете? Не пора ли их поубавить?
До Виталиса, к сожалению, она может и не добраться. Диану кусать? Бессмысленно! Другую шлюху найдут, под короля подложить. Тогда… может, еще кого покусать?
А, ладно!
Цапнем, кто под зубы подвернется! Надо только постараться не попасться…
– Тейн, все готово! – брат Тома аж светился от радости. Хоть ты его в маяк вставляй, да поворачивай туда-сюда.
– Готово?
– Исс Доржен чувствует себя вполне… прилично, – подобрал слово брат.
Тейн задумчиво кивнул.
То есть не подыхает, не корчится от боли, не бунтует, а слушает и слушается. Что ж, всегда есть возможность держать на цепи даже самых сильных.
– Где он сейчас находится?
– Я приказал привести его в храм, туда, к камню. Там сейчас закрыто для людей, и можно провести опыт! – глаза брата светились почти нездешним восторгом. Фанатизм был виден невооруженным глазом.
Тейна даже передернуло.
Сам он…
Ладно! Приказы отдавал он! Но вот все остальное… подмешивать в еду толченый прах, втирать в десны, вдувать в нос с помощью тонкой трубочки или вскрывать вену и вносить его туда… да много чего пытался делать брат Тома, не все получалось, но все прилежно регистрировалось.
Приказать – и сделать, это очень разные вещи.
– Что ж, брат Тома. Идем. Брат Винс уже там?
– Да, тейн!
В храме было тихо и сумрачно. Тейн даже поежился от прохлады, которая царила под сводами. Гулко отдавались его шаги, брат Тома семенил следом. Правда, молча, тейн не любил говорить на ходу, да и о некоторых делах лучше помолчать. Мало ли кто услышит, что именно услышит, как поймет, кому перескажет…
У Камня Многоликого ждали несколько человек.