Брат Винс, это понятно. Двое стражников, из доверенных, без стражи в таком деле никак. И охранять кого, и приструнить, и придержать, и закопать, и пытать – да мало ли какие надобности возникнут? Без доверенных людей и не управишься, не тейну же со всем этим разбираться?
И мужчина, стоящий рядом со стражей.
Среднего роста, подлысоватый, тощий, бледный, словно его три дня известкой натирали, с запавшими глазами. Одет кое-как, это и понятно. Пока он не доказал свою полезность, заботиться о нем сильно не станут. Для брата Тома выбирают материал живучий, но не слишком праведный. Ворье, разбойники, всякие подонки… этих жалеть и ни к чему, и не надо.
– Это и есть исс Доржен? – Память у тейна была отличная, что там имя, он страницу текста мог запомнить, единожды прочитав!
– Да, тейн.
– Тейн?! – словно бы неверяще произнес несчастный. И вдруг кинулся на колени. – Тейн, помилуйте!!! Защиты, тейн!!!
Убил бы! За изляпанную слюнями и соплями рясу! Но пришлось стерпеть и даже благосклонно кивнуть головой.
– Встань, исс Доржен. Встань и послушай меня. По воле Многоликого, тебе сейчас предстоит искупление грехов твоих. Знаю я, что грешил ты, и не единожды… – Еще бы знать, чем и как, да ладно! И так сойдет! – И из-за грехов твоих ты попал сюда. Но Многоликий милостив! Сейчас ты положишь на камень ладонь и пожелаешь увидеть человека, который обрел вторую ипостась. И если у тебя получится, ты будешь жить в неге и холе, о тебе будут заботиться и беречь тебя, ты никогда не узнаешь нужды и голода. Ты согласен?
Мужчина дернулся.
– Тейн, я… вторую… что?
– Второй облик, чадо Многоликого. Где-то на земле появился человек, к которому явил милость сам Многоликий, и нам надо его найти. Очень надо. Попросить прощения, ибо просто так Многоликий никому милость свою не являет!
– Просто положить ладони?
– Да. Вот смотри, я бы и сам все сделал, но нет у меня второго облика, потому и недоступно мне. – Тейн привычным жестом провел по поверхности камня, то ли пыль с него стряхнул, то ли погладил, как верную собаку, только вот камень не дрогнул и хвостом не завилял.
Зато исс Доржен расслабился, подошел и тоже коснулся камня. А чего тянуть? Просто руки положить… он и положил.
Полыхнуло.
Да так, что тейн злобно выругался, глаза он закрыть не успел, и вспышкой света так резануло, что слезы потекли, крупные, болезненные…
– Ой, м-мать…
Рядом задумчиво матерился брат Тома.
Когда тейн смог проморгаться и осознать, что глаза ему таки не выжгло, а просто слегка припалило, его стойкость снова подверглась испытаниям. Равно, как и знания ругательств.
На полу, рядом с кристаллом, лежала скромная кучка серого пепла.
И все.
Ни следа исса.
Ни намека.
Как и не было его никогда. Подмести в совочек, да и выкинуть куда подальше…
И что теперь с этим делать?
– Ваше величество, посмотрите, какая прелесть!
– Что?! – Мария была резко не в духе, так что эрра Линда даже попятилась.
– Вот…
Взгляду ее величества предстали подарки.
Здесь практики бархатных коробочек не было, так что драгоценности дарили в шкатулках. Вот и в этой шкатулке, обтянутой белой кожей, лежала рубиновая парюра. Кажется, так называется набор драгоценностей?
Колье, серьги, диадема, браслеты – две штуки, кольца – четыре штуки, еще шпильки с рубинами и брошь. Разные сочетания для разных нарядов. Красивое, конечно, но Мария к драгоценностям была равнодушна. Хороший бухгалтер алчным не бывает.
– Очень мило, – вежливо сказала ее величество.
– И вот еще…
Во второй коробочке был похожий комплект, но с янтарем. Кстати – тоже красиво, еще и работа намного изящнее. Если рубины кричали о своей стоимости и размерами, и тяжестью оправы, то янтарь был вставлен в тоненькие цепочки, которые позволяли показать всю красоту полированных бляшек. Красиво, как в Калининграде, куда во времена оны ездила Маша! Солнечный такой, искристый… и диадемы тут нет. Есть цепочка на лоб, с которой свисает янтарная капля. Фероньерка, кажется… и не шпильки, а гребень с янтарем. Явно мастер сделал.
А еще…
Вот теперь Мария ахнула от восхищения. В вазе из разноцветного стекла, напоминающей застывшую морскую пену – редкость по нынешним временам, тем более, когда так тонко сделано, стоял букет белой сирени, перевязанной белой же лентой. Красиво, элегантно, со вкусом.
Насладиться запахом цветов Мария не успела, в комнату вошел король.
– Ваше величество, – тут же присела эрра Линда.
Мария повернулась.
– Иоанн? Эрра, вы можете быть свободны.
Та послушно нырнула за дверь, правда, прикрывать ее до конца не стала. Мария этот маневр заметила, но исправлять не пошла. Пусть подслушивают, если уши чешутся! Заодно и она сама удержится от разных дел нехороших. Не покусает супруга!