Поправляя на ходу светлые тонкие пряди волос, Зинаида пошла к лестнице. Родинка на ее подбородке задрожала, она смахнула носовым платком нечаянную слезинку и перехватила насмешливый взгляд Андрея, в глубине которого были холод и неприступность.
— Спокойной ночи, — прошептала она.
Через полчаса она была готова к переезду и целую ночь глядела в потолок сухими глазами, прислушиваясь к беспокойным шагам Андрея и тихим стонам его парализованного отца.
Шины шуршали по влажному утреннему асфальту. Пока еще над городом зависали серые клочья тумана, но, как бы подтверждая прогнозы синоптиков, сквозь туман светлыми бликами проглядывало чистое небо, отмытое от копоти и смога весенними дождями. Последний день мая…
— Да, сударь, — произнес он, сам испугавшись ноток сарказма, изменивших его голос до хрипоты. — Завтра она выходит замуж.
Ветерок, тугой волной ворвавшийся в открытую форточку, поднял надо лбом непослушный вихр. По всему телу пробежала холодная зыбь, и неожиданно он почувствовал, как горько сжалось его сердце.
Андрей свернул с Тверской и, притормозив у перекрестка, замер. По этой улице они когда-то шли. Сидели в этом кафе. Возле бывшего дома графини Разумовской стояли минут двадцать и, дрожа от холода и какого-то необъяснимого внутреннего волнения, ели мороженое. Люди, преодолевающие снежную заметь, кутались в воротники и оглядывались на них, а они только смеялись и теснее прижимались друг к дружке. Запах ее заснеженных волос до сих пор кружил ему голову.
Сейчас сильнее, чем когда-либо, он ощутил, как желанна ему Леночка. Ведь только теряя человека, мы вдруг начинаем понимать, как он нам дорог.
У мусорного контейнера порыв ветра поднял вверх стайку мелко разорванных бумажек. Неожиданно для себя Андрей развернулся, круто подрезав идущую следом за ним машину, пересек двойную полосу разметки и вжал до упора педаль газа.
Леночкино лицо преследовало его — она смотрела прямо ему в глаза своими большими влажными глазами, — и, словно желая избавиться от колдовского наваждения, он рассмеялся. Но до чего же неприятным был этот смех!
Наверное, со стороны он казался сильным и самоуверенным, наверное, улыбка его была мужественной и беззаботной, а смех громким и резким; так и должен смеяться тридцатилетний мужчина, знающий, что ему нужно от жизни. Но все это было ложью! Если б кто-то мог заглянуть в его душу, то почувствовал бы, как щемяще отзывается его сердце на каждое воспоминание о ней.
Она выходит замуж, и нет никого в этом мире, кто мог бы вернуть ему былое счастье, так же внезапно потерянное, как и обретенное.
Оглянувшись вокруг, он лишь смог выдохнуть: «Надо же!» Будто какая-то неведомая сила закружила его по туманным дорожкам и вывела к зданию радиоцентра.
Здесь она работает. Или уже можно сказать — работала? Он слышал, что Леночка собирается провести медовый месяц в Каннах. Недурно. А потом она и вовсе затеряется золотой песчинкой в безбрежных барханах солнечных пляжей. Так что сюда, в это замызганное строение с темно-серыми стенами, мутными окнами и нищенским заработком, ее уже вряд ли заманишь. Разве что приведет своих детей на экскурсию: «Смотрите, цветочки мои оранжерейные, в каких трудных условиях работала ваша мама».
Косая усмешка перекосила его рот, а в голове возникла мысль, что для представителя мужественной профессии он стал уж слишком сентиментальным. Того и гляди разрыдается в голос.
Из подъезда сталинского дома, в квартале от радиоцентра, с пьяными возгласами и громкими сальными шуточками вывалилась группа людей. Андрей попридержал машину — мало ли чего можно ожидать от пьяных.
Прямо над ним повис круг циферблата, и, скользнув взглядом по стрелкам, он всполошился. Господи, до отлета не больше двух часов, и он уже давно должен был переодеться и направляться к АДП за полетной информацией. Еще медконтроль! И нужно проследить за бортинженером. Парень еще совсем неопытный, но ничего, опыт — дело наживное, и сам когда-то был таким же.
Загулявшие граждане удалились, и Андрей резко нажал на газ.
— Черт! — выругался он. — Еще один, надо же…
У обочины, ссутулившись и слегка покачиваясь, — то ли от выпитого лишку, то ли от усталости — стоял немолодой мужчина. В какой-то момент Андрею показалось, что фигура мужчины ему знакома. Он пригляделся. Да нет, вряд ли… Просто голосует человек. Суббота, машин мало, вот и бросается наперерез. Андрей едва не сшиб его, со скрипом замерев колесами прямо у кончиков туфель.